– Да, хотя я не знаю, насколько хорошие он приносит результаты.
Оба они не проронили ни слова в течение нескольких минут. Все, что мог слышать Джон, был тихий постоянный шум проезжающего по шоссе транспорта.
– Я хочу сказать тебе кое-что, Джон. – Голос Пэт разрубил темноту комнаты.
– Что именно?
– Я бы не смогла сказать тебе этого при свете дня, но сейчас, когда мы… ну, в таких неопределенных обстоятельствах.
Он улыбнулся.
– Да.
– Я думаю, что ты – потрясающий человек. Я бы с большей радостью лежала рядом с тобой в постели, чем там, где нахожусь сейчас. И я знаю, по крайней мере, шестерых или семерых женщин, которые питают к тебе те же чувства.
Он широко улыбнулся, глядя в потолок.
– Да? Кто же?
– Неважно. Просто запомни, что если Клэр и в самом деле сойдет с ума и решит положить вашему браку конец и если ты почувствуешь, что сможешь пойти дальше, образуется очередь из женщин, жаждущих тебе помочь в этом деле.
Он посмотрел на своего старого друга, ее лицо было едва видно в темноте.
– Благодарю, – сказал он.
– Не стоит благодарности.
Прошел еще момент в обоюдном молчании, и Джон ощутил пустоту в своей постели рядом. Что за чертовщина, подумал он.
– Пэт?
– Да.
– Не хочешь ли воспользоваться случаем разделить со мной сегодня ночью постель, но в несколько ином смысле?
Казалось, ей понадобилась минута, чтобы понять его набор слов, но потом она рассмеялась.
– С удовольствием.
Он включил лампу на ночном столике и смотрел, как она села в своей постели. На спине ее розовой ночной сорочки черный кот тоже сидел спиной, и он смялся, когда она пересела в свою инвалидную коляску. Подкатив коляску к его постели, отодвинув при этом его коляску с дороги, она ловко переместилась в постель рядом с ним. Она легла на своей стороне, ее спина касалась его груди, и он объятием притянул ее к себе поближе. Ее груди тяжело покоились на его руках. Она была много полнее и мягче, чем Клэр. Ее волосы пахли летним солнечным светом.
– Как хорошо, – сказала она.
– Да, – сказал он. И это так и было. – Это едва ли не самое трудное, к чему мне предстоит привыкать. Никаких физических контактов. Я не имею в виду секс. Просто прикосновения. Объятия.
– По крайней мере, у тебя это было в течение двадцати лет, – сказала она, и он понял, что Пэт была одной из тех, кто ложится спать ночь за ночью без прикосновения руки другого человеческого существа.
Он притянул ее поближе и вдохнул запах ее пахнущих солнцем волос. У него возникло приятное чувство истомы, и он почти поддался легкой дреме, когда Пэт неожиданно спросила его:
– Ты встречался с тем парнем?
Он глубоко вздохнул, полностью просыпаясь.
– Я видел его мельком, – сказал он. – Он из этих высоких, смазливых хлыщей, которые ходят на двух ногах. Ненавижу эту его дерьмовую походку.
Пэт покачала головой, ее волосы коснулись его щеки.
– Я просто не понимаю Клэр, – сказала она. – Я хочу сказать, что мы с ней болтали время от времени, Джон. И она бредила тобой. Тем, какой ты удивительный. У меня просто в голове не укладывается, что она…
– Клэр бредит о всех, какие они удивительные, разве ты не замечала этого?
– Нет, это совершенно другое. Она считала, что ей так повезло с тобой. И совсем ничего не значило, что ты был в инвалидной коляске. Я хочу сказать, что ты знаешь так же хорошо, как и я, что дело не в том, что этот парень совершенно здоров. Ты веришь этому, Джон, не так ли?
Он вздохнул, ища что сказать.
– Для меня трудно поверить, или почувствовать, что мы с этим парнем ходим на равных. Прости за каламбур. Но я действительно думаю, что привязанность выше физических данных. Намного выше. Она уверяет, что тут нет никакой физической тяги. Даже если это и правда, мне от этого ничуть не легче. А в некотором роде, даже хуже.
– Что ты хочешь сказать?
Он подумал о своих разговорах с Клэр за последние несколько недель. У нее все еще продолжались галлюцинации, говорила она. Он пытался заставить ее рассказать ему о них, намереваясь выслушать, но она дала ему только кратчайшее описание, и он понял, что именно Рэнди выслушивал все ее воспоминания в мельчайших подробностях.
Он погладил руку Пэт.
– Ты помнишь, когда я спросил у тебя о гипотетической ситуации? Сторона А и сторона В?
– Блокирование воспоминания? Конечно.
– Ну, сторона В – это я, а сторона А – Клэр.
– О чем, черт побери, ты говоришь?
Он прижался щекой к ее волосам.
– Клэр не помнит совершенно ничего о своем детстве, – сказал он. – Она подавила почти все воспоминания. Клянусь, я не верил в блокирование воспоминаний до тех пор, пока не понял, что она мастер этого. Она полностью блокировала большие отрезки времени. Она помнит только хорошее.
– Угу, – сказала Пэт. – Это похоже на Клэр, не так ли? Я всегда удивлялась, как у человека может быть такой постоянный положительный взгляд на вещи и на весь мир.
– Ну, теперь его у нее нет больше. Нет, с тех пор, как она увидела эту женщину, которая прыгнула с моста. Она больше не могла использовать свои милые приемы. И тогда у нее стали возникать эти маленькие проблески воспоминаний, которые, как я опасаюсь, могут быть забытыми отрывками детства. Те плохие события, которые она блокировала. Когда она с Рэнди – ну, он, похоже, способен и хочет помочь ей попытаться все вспомнить.
– У него есть профессиональные навыки, чтобы заниматься подобными вещами? – Голос Пэт стал снова скрипучим.
– Нет. По крайней мере, я так не думаю. Он владелец ресторана.
– Осел дерьмовый. Играет с огнем. Она забыла по какой-то причине. Чтобы защитить себя. Если он принудит ее углубиться в эти частицы ее прошлого, которые она действительно не помнит, это может иметь ужасные последствия. Даже хорошо обученный, хорошо натренированный психоаналитик попадался в ловушку ложной памяти у очень ранимых пациентов.
– Эти воспоминания реальны.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Ну, я все же думаю, что этот парень берется не за свое дело.
Неважно, как сильно ему хотелось бы присоединиться к ее ругани по поводу Рэнди, он понимал, что это незаслуженно.
– Я не думаю, что он принуждает ее вспоминать эту ерунду. Просто подталкивает ее, ободряет, но ни в коей мере не принуждает. Проблески воспоминаний, или как их там называть, кажется, возникают естественно, сами по себе. И медленно. Но она чересчур занята ими. Теперь они стали ее миром. И в нем нет места для меня.
Пэт не стала на это что-либо говорить.
– Джон… – Ее слова звучали, как будто она колебалась. – Эти ее воспоминания. Они… Тебе не надо рассказывать мне подробности, но насколько они… плохие?
– Ну, как я тебе говорил, я знаю то, что случилось с Клэр и чего она не помнит. И это очень плохое – и я…
– Я не понимаю, откуда ты можешь знать то, чего она не знает.
Он отмахнулся от ее вопроса.
– Неважно. Просто поверь, что я знаю. Итак, мне нужно сказать ей или нет? Я думаю, что если бы я ей рассказал, возможно, это могло бы положить конец этой неразберихе. И ей тогда больше не будет нужен Рэнди. По крайней мере, не для того, чтобы прояснить ее память. – Он не хотел думать о других целях, для которых ей может понадобиться Рэнди. Пэт на минутку задумалась.
– Я опасаюсь, что у меня осталось то же мнение, когда вы оба были стороны А и В. Похоже, что она сама медленно вспоминает, и подталкивать ее будет роковой ошибкой.
Он кивнул.
– Надеюсь, ты права. – Ему бы хотелось силой приблизить конец экскурсии Клэр в собственное прошлое, которое приносит такую боль, тем не менее он все еще страшился того, что ему пришлось бы рассказать те ужасные вещи, которые он знает.
– А я надеюсь, что она участвует в сеансах психоаналитика, а не шарлатана, – сказала Пэт. – Похоже, это дело серьезное.