— Лучше. Гораздо лучше.
— Это хорошо. Слава Богу. Это еще одно, что терзает меня. Когда Клайв сказал, что отец никогда в жизни не обидел ни единой души, я испытал такой стыд и ужас… Я вспомнил о Тине и Аманде. Я знаю, я читал о подобных людях, но это как-то проходило мимо. Я не понимал. Я не распознал собственного отца. Боже! Одно дело путаться с женщинами, но делать то, что делал он… — Йен застонал.
Дэн быстро заговорил:
— Ты за это не отвечаешь. К тебе это не имеет никакого отношения.
— Дэн, со мной трудно иметь дело. Я беспокойный, виноватый и слишком глупый, чтобы быть благодарным за то, что имею. Ты можешь не верить, но все эти события словно вправили мне мозги. Я чувствую… я не очень хорошо могу это выразить, но я чувствую себя другим человеком. Вот увидишь.
Из-за угла налетел мартовский ветер, понес по дорожке обломанные мелкие ветки. Йен запахнул воротник пальто, поежился, и внезапно у него застучали зубы.
— Ты замерзаешь, — сказал Дэн. — Садись в мою машину.
— Нет, это нервы. Я сейчас соберусь, приду в себя.
— Пусть Хэппи отвезет тебя домой. Мы тоже уезжаем. Слишком много всего для одного дня.
На третье утро ненадолго отлучившаяся медсестра вернулась в палату и нашла Клайва скончавшимся от обширного внутреннего кровотечения.
Через несколько минут приехала Роксанна, спустя еще несколько минут — Йен. Как жену ее впустили в палату первой, одну, откуда она быстро вышла, уступив место брату. Он должен запомнить, и он знал, что навсегда запомнит это маленькое тело и желтую кожу, и эту маленькую руку, уже начавшую коченеть. Он будет сожалеть, это он тоже понимал, что его брат так и не пришел в себя для последнего разговора с ним.
Когда ушли врачи, а из коридора убрали дюжих охранников, Роксанна с Йеном вышли на улицу, на стоянку.
— Полагаю, — начала она, — тебе интересно, что я собираюсь делать? Я тебе скажу. Я собираюсь отсюда уехать. Так что можешь не беспокоиться, что я буду где-то поблизости. Я хочу никогда больше не видеть этого места. Здесь я чувствую себя грязью.
— Я тоже ощущаю себя не очень-то чистым, — сказал он.
— Нас нельзя сравнивать. Ты хотя бы никогда мне не лгал.
— Не только тебе, но и никому другому.
— Так что для тебя теперь все будет хорошо.
— Только вот ему я уже не смогу сделать ничего хорошего, если вообще когда-либо мог.
— Твои трудности с ним начались давным-давно, в детском саду. Если бы ты не был настолько красивым, он вырос бы другим человеком. Его тело сыграло с ним злую шутку.
«А твое — это дар богов», — думал Йен. Но она потеряла свою власть над ним. Он точно это знал, стоя так близко от нее. Ее роскошные волосы блестели на свету, шея прикрыта шелковым шарфом с узором из фиалок, он чувствовал запах ее духов. Но ничто в нем не откликалось на это.
Он перевел взгляд на ее живот, и она, как обычно быстро, поймала его взгляд и сказала:
— Не тревожься. Я его вдова, так что, естественно, это его ребенок. Он хотел, чтобы это было так. Он был хорошим человеком… просто немного тронулся, когда захотел убить тебя.
— Я знаю.
— Он оставил денег мне и моей сестре. Я собираюсь продать дом и уехать жить во Флориду. Пусть Мишель живет вдали от всяких ссор и пьяницы отца. Можешь порадоваться, что мы больше сюда не вернемся.
Естественно, он не мог отрицать своей радости. Однако к ощущению внутреннего разлада и вины примешивалось сочувствие, и он сказал:
— Я рад, что он обеспечил тебя. Это не так много, как я обещал тебе, если бы мы продали лес, но…
— Ты не станешь продавать лес?
— Нет. Я отозвал сделку.
— Но ведь это огромные деньги? — с любопытством спросила она.
— Я потерял к ним интерес. Я вдруг подумал, что это просто безумие — хотеть так много. Будто пихаешь в себя шесть бифштексов и шесть кусков пирога, когда достаточно одного.
— Ты изменился…
— Да, но сколько пришлось всего пережить!
— Хочешь посмеяться? Я тоже изменилась. Знаешь, я действительно тебя любила, а теперь этого нет. Нет — и все. С трудом верится, но я буду скучать по Клайву.
— Знаю. — Ничего другого в голову не приходило.
— Мы больше не увидимся, разве только в толпе на похоронах, — сказала Роксанна. — Так что скажу теперь и пожму твою руку. Удачи, малыш! Было приятно с тобой познакомиться.
Они лежали на пляже под ярким солнцем и смотрели на лениво набегающие волны. Все утро Салли не отрывалась от книги, первой, которую она смогла прочитать с декабря. Она снова возвращалась к жизни. Теперь, отложив книгу, Салли принялась размышлять вслух: