— Единственный раз, — сказала она.
— И снова ложь!
— Я снова повторяю, Клайв, я тебе не лгу. Это недоразумение, вот и все. — Она говорила с усилием, еле слышно, и сама понимала, что ответ ее мало похож на правду.
Теперь его глаза словно пронзали ее насквозь, она не могла отвести взгляда и стояла, дрожа, как загипнотизированная.
— Я еще раз повторяю, Роксанна, не оскорбляй мои мыслительные способности. Ты случайно с ним встретилась, и вы разговорились, да? Случайно? Где? В его кабинете, у него дома? За кого ты меня принимаешь? Или, может, вы ехали рядом по шоссе? Ты, одетая, как для дневного чая в «Уолдорф-Астории», за исключением того, что здесь не «Уолдорф-Астория», а Скифия. Отвечай мне! Где?
Роксанна лихорадочно соображала. Она никогда не была заядлой лгуньей, поэтому оказалась совершенно не готова к этому страшному моменту.
— Неужели ты не понимаешь, что я знаю своего брата? Он никогда не мог пройти мимо красивой женщины. Так почему же он должен был пропустить тебя?
— Он… нет, ты ошибаешься… мы не… мы только…
— Ладно, хватит, Роксанна. Лучше скажи вот что — тебе было хорошо с ним? Да, я уверен, что хорошо. Гораздо лучше, чем со мной.
И внезапно гневный огонь, который едва не прожег ее тело, угас в его глазах; вместо него выступили злые слезы.
Он был уродлив и вызывал жалость. И Роксанна впервые познала откровение ужаса при виде несчастья другого человека. У нее на глазах погибал человек.
Она, захлебываясь, заговорила:
— Ты не должен так это воспринимать. Пожалуйста! Ничего не было, честно! Мы никогда ничего не делали…
Неожиданно он пришел в неистовство. Вскочил, потрясая кулаками.
— Ничего не делали! Ты… ты… ты лживая сучка! Как будто я не знаю, не вижу, что ты… ты знаешь, что я с тобой сделаю? Я собираюсь вышвырнуть тебя отсюда навсегда. Следовало бы выкинуть тебя на снег прямо сейчас. Как я не догадался! В тот день, когда я привез тебя в «Боярышник», как он себя вел… Я должен был что-то заподозрить. — Рукавом он смахнул со стола чашку, которая разлетелась вдребезги, оставив на полу коричневую лужицу. Клайв схватил вторую и нарочно швырнул ее на пол. — Какого черта! Да пусть хоть весь дом развалится! — крикнул он.
Роксанна испугалась — она была здесь с ним одна — и съежилась, когда Клайв встал перед ней.
— Я не собираюсь тебя бить. За кого ты меня принимаешь? Но я собираюсь вышвырнуть тебя из этого дома и из своей жизни. Если бы не снегопад, я бы сделал это сегодня. Тебя и ребенка, который вовсе не мой.
— Ты сошел с ума, — прошептала она.
— Тогда скажи, что он мой. Поклянись его жизнью.
Роксанна не могла выдавить ни слова. Она вдруг поняла, что уже ничего не поправишь, что все закончилось навсегда. Тогда она подумала, что пойдет к Йену. Он умный, у него много возможностей. Он придумает, как поправить дело. А если поправить нельзя, он придумает для нее что-нибудь другое.
— Ну, давай, клянись его жизнью!
Она никогда не обращала внимания на предрассудки, однако не смогла этого сделать.
— Нет, — ответила Роксанна.
— Ну разумеется, нет. Что ж, одно можно сказать с уверенностью: ребенок будет более красивым, чем тот, которого мог бы сделать тебе я.
Роксанне казалось, что от его голоса содрогаются стены.
— И не лги мне больше! Ты сука и делаешь из себя посмешище! Но из меня ты больше посмешище не устроишь. Убирайся с моих глаз! Не хочу находиться с тобой в одной комнате! Лучше бы тебе умереть. Или покончить с жизнью. Уходи отсюда, я не хочу дышать с тобой одним воздухом!
Она побежала в гостевую спальню. Если бы ей было куда уйти, она покинула бы дом немедленно, но снег валил, не переставая, стекло было почти полностью залеплено, ревел ветер. Она попала между двух огней.
Из общей комнаты донесся грохот бьющейся посуды. В приступе слепой ярости он, должно быть, наткнулся на стол, а может, намеренно крушит все вокруг. И вспомнив, что она не заперла дверь, Роксанна встала. В щелочку она увидела разрушения в комнате, а потом заметила, как Клайв выскочил в метель. Наружная дверь хлопнула с такой силой, что на этот раз стены действительно задрожали.
Роксанна вернулась к кровати и села на краешек, слишком оглушенная, чтобы думать о чем-либо другом, кроме как пережить эту ночь.
Глава 15
Декабрь 1990 года
Ранее, тем же вечером, когда первые робкие легкие снежинки только начали падать, Аманда Грей пила чай в гостиной Салли.
— Мне так жаль, что Дэна нет, — говорила она, пока Салли внимательно наблюдала за этой едва знакомой женщиной, которая возбуждала ее любопытство. Те же густые волосы и те же лучистые глаза, женская версия Дэна. Только манера держаться была напряженной, и слишком быстрая речь.