– Чмошник, – рявкнул он. – Сортирная команда!
Судак тем временем потерял всякий интерес к избиению, повернулся и повёл отряд дальше, в сторону столовой или спальни – Мякишу было наплевать. Он тяжело опёрся о стену, ощупывая разбитое лицо, вытирая длинные кровавые сопли руками. Принц подошёл ближе и сказал:
– Если ты не будешь драться – ты здесь застрянешь надолго. Или придётся возвращаться с Хариным раз за разом, или терпеть. Мишка вон терпит.
Антон сплюнул кровью на пол и с изумлением увидел, как неровное алое пятно исчезает, впитывается в призрачный мрамор. Пошевелил языком подозрительно качающийся зуб слева.
– А тебя почему не бьют?
– Да смысла нет. Я же – застрявший, меня унижать толку нет. Здесь, Мякиш, всё имеет свой смысл и свою цену. Запомни: всё.
Вот и поговорили. Антон мрачно посмотрел в спину уходящего за отрядом единственного здесь… ну, не друга, но хотя бы собеседника, выругался и поспешил следом. Бесконечно длинный день был в самой середине, оставалось как-то пережить обед и ужин.
– Принц, – тихо спросил он Алексея. – Да где мы есть-то, в конце концов?
– Догадайся сам, ты же не дурак, – ответил тот, не оборачиваясь.
4
Спальня отчётливо напоминала морг. Ряды кроватей, на каждой из которых укрытое одеялом тело. Возле каждой лежанки стойка капельницы с подвешенной на резиновой сопле бутылочкой вверх дном, совершенно чёрной, как и тонкая, ведущая к вене, трубочка.
– Давай, просыпайся! – Принц наконец убрал два пальца, которыми прижимал руку Мякиша. – Это я держал, чтобы пузырь не вздулся, когда выдёргиваешь иглу.
Никаких ламп или люстр в спальне не было, нежно светился сам потолок. Неярко, но более-менее осмотреться было можно.
– Что за дела? – прохрипел Антон. Он ничего не помнил после ужина. Опять сцепились с Боней, даже пару раз ударил в ответ, но получил куда сильнее, потому что ввязались ещё двое. Он даже имён их не знал, вся эта сволочь сливалась для него в единую серую массу. Потом чашка с лущёным арахисом, продолговатым, напоминающем насыпанные горкой пилюли. Он съел половину, кажется. Или всё?
– Здесь частенько так, не бери в голову. Главное, что мне лекарство не ставят, не видят смысла. А твою капельницу я отключил – задолжал же разговор. Поэтому тихонько вставай и пойдём. Ботинками не бухай, дверями не хлопай.
Мякиш откинул одеяло, чуть поморщившись – место укола на запястье щипало и подёргивало. Оказывается, лежал он одетым, только рукав уколотой руки закатан до локтя. Даже ботинки – и те на ногах. Как есть, чертовщина.
– Не шуми только, Филат этого не любит. Если и меня уколет – накрылась на сегодня наша беседа. Он многое предпочитает не замечать, но уж если…
Принц довольно ловко изобразил бугорок из скатанных простыни и подушки на своей постели, накрыл одеялом. Если не всматриваться, похоже, что кто-то лежит. Кивнул Антону, когда тот споро соорудил нечто подобное.
– Это чтобы драк не было, – пояснил он ситуацию, когда они уже осторожно открывали дверь, – ну и не трахнули никого. Народ здесь – сам видел. Но не всегда колют, иной раз и наоборот, могут дать возбуждающее, всю ночь в спальне черти что творится. Как повезёт, в общем.
Ночной интернат был пуст и странен, как спешно брошенный моряками корабль. Всё вроде бы на местах, чемоданы притянуты в каютах багажными сетками, конструкция крепка, а двигатели уверенно урчат где-то под палубами, но куда всё это вместе несётся, знает один Посейдон. Да и то без подробностей.
Вместо центральной лестницы, как ожидал Антон, они пошли вглубь коридора, миновали столовую, класс для занятий, а после этого ещё десятки дверей. Ни на одной не было надписей, что там – Бог весть, но Принц уверенно шагал дальше и дальше, припадая то на одну, то на другую ногу, словно страдал от некой болезни суставов. Мякиш немного удивился: все остальные здесь выглядели здоровыми, да и сам он ощущал себя на всю прелесть подросткового возраста. Вон, и зрение обострилось.
– Сюда, – буркнул Алексей, открывая одну из дверей, похожих, как близнецы. – Придётся вверх лезть, а там темно. Аккуратнее.
– Да как скажешь.
В каморке за дверью действительно было глаз коли, пахло пылью и давно лежащими тряпками, такой характерный аромат комнаты уборщицы или давно заброшенного склада. Но лестница действительно обнаружилась, Антон едва не отбил об неё ногу. Нащупал и полез вверх, видя перед собой мутное пятно серой формы Принца.
Пролёт. Поворот на крошечном пятачке. Ещё пролёт. И так несколько раз, пока сверху не появилось пятно света.