— Клейстер — другое дело. Но какие же могут быть опыты с яблочным соком?
— А может быть, тебе банки понадобились…
— Зачем же мне банки? Разве дома мало пустых банок?
Надо сказать, что врать Алексей Палыч был не мастер. И тактика его только потому позволяла уклоняться от истины, что Анна Максимовна была неопытным следователем.
Опытный следователь ставит вопрос прямо: «да» или «нет», «ты» или «не ты»? Тут-то преступник и выдает себя замешательством или каким-нибудь вилянием. Но Анна Максимовна не была специалистом по допросам.
— Это верно, — сказала она, — банок дома полно. А рисовой смеси ты тоже не брал?
— Зачем мне рисовая смесь? — гнул свое Алексей Палыч.
— Папа, тебя же никто не обвиняет. Ты просто скажи: «Не я», — вмешалась настырная Татьяна.
— Зачем мне две пачки «Малыша»? — уже по инерции забежал вперед Алексей Палыч.
Татьяна как-то странно взглянула на отца.
Алексей Палыч подумал, что Татьяниного допроса он может не выдержать.
И тут заревел Андрюша…
Внук заревел настолько кстати, что Алексей Палыч мысленно поклялся купить ему велосипед этим же летом.
Женщины бросились к ребенку.
Алексей Палыч смылся. Он исчез из комнаты беззвучно и быстро, как исчезает изображение на экране выключенного телевизора…
Вот о чем узнал Борис Куликов в ясный весенний день в пустом весеннем лесу.
— Ну и что страшного? Вы же не признались, — сказал Борис. — Меня тоже спрашивали насчет одеяла, я говорю: не брал, и все.
— Кстати, как у тебя обошлось?
— Так и обошлось: сколько раз спрашивали, столько я и отказывался.
— Нет, Боря, — сказал Алексей Палыч, — все это очень неприятно… вранье и прочее…
— Чего тут неприятного?! — изумился Борис. — Мы же врем честно.
— Кто «мы»? — озадаченно спросил Алексей Палыч.
— Да мы с вами.
— Да… — сказал Алексей Палыч. — Ну, не то чтобы врем… Я, кстати, не сказал ни одного слова неправды, хотя и не совсем понимаю, как можно врать честно.
— Это когда не для себя, — сообщил Борис. — Не для своей выгоды.
— Да, уж выгоды тут, прямо скажем, никакой.
— Алексей Палыч, а если мы его куда-нибудь отдадим? Ведь не обязательно про него правду рассказывать. Тогда его не отзовут.
— Если не рассказывать — не поверят, — вздохнул Алексей Палыч. — Если рассказать — и не поверят и отзовут. Зачем тогда рассказывать? Положение у нас с тобой, Боря, безвыходное. Там тоже, кажется, не дураки.
У обомшелого камня, лежавшего на краю поляны, вдруг обозначилось нечто вроде головы.
Затем голова спряталась, на ее месте появилась кепка на палке, а голова вынырнула правее.
— Серый! — крикнул Борис. — Чтобы через пять минут дома был!
Голова снова скрылась, и тут же из-за камня высунулось дуло автомата.
Замелькали вспышки очередей, послышался треск.
— Купили дурачку автомат на батарейках, — сообщил Борис, — теперь он совсем с ума сошел. Надо будет выбросить батарейки.
— Пойдем. Инспектор, наверное, уже ушел. Что-то, Боря, у меня сегодня сердце покалывает. Ты, Боря, знаешь, где у тебя сердце?
— Еще не проходили, — сказал Борис.
Ученик и учитель направились к выходу из леса.
Оборачиваясь, они видели, как мелькала позади них маленькая фигурка, двигаясь короткими перебежками от дерева к дереву.
День 1-й
Так все это началось
Итак, только двое знали пока о том, что случилось в Кулеминске.
Событие это было мирового значения, хотя в то же время таким не являлось, потому что мир о нем еще ничего не знал. Все зависело от того, как поведут себя люди, которые с ним впервые столкнулись.
Возможно, некоторые подумают, что Алексей Палыч и Боря Куликов поступили неправильно. Может, оно и правильно, что неправильно. Но только, может, оно и неправильно, что неправильно? Давайте начнем с начала.
Если начинать с начала, то нужно сказать, что Боря Куликов с глубокого детства был в душе конструктором. С малых лет он интересовался механизмами, в особенности теми, которые движутся.
В шестилетнем возрасте он с помощью отвертки и ножниц за час сумел разобрать на части мамину электрическую швейную машину. Машина оказалась довольно простой; деталей удалось из нее выковырять не так уж и много, но ни папа, ни мастерская ремонта сложить из этих деталей машину не смогли.