Один из людей, в длинной джеллабе с коричневыми полосами, сказал что-то, прозвучавшее, как бульканье воды в кране. Другой, помоложе, одетый по-европейски, ударил Фреда по лицу. Пошатываясь, тот отступил на несколько шагов.
— Послушайте! — воскликнул он.
Фред не успел сказать, что он американский гражданин. Он получил второй удар и упал на землю. В этот момент подключились пожилые и принялись пинать его ногами. Одни пинали по голове, другие по ребрам, кому не хватило места, удовольствовались ногами. Странно, но никто не пытался пнуть его в низ живота.
Мальчик-чистильщик наблюдал со стороны. Когда Фред потерял сознание, он приблизился и стянул с него ботинки. Человек помоложе, который нанес первый удар, забрал его костюм и ремень. Фред поступил разумно, оставив бумажник в отеле.
Придя в себя, он обнаружил, что сидит на скамейке. Полицейский что-то говорил ему по-арабски. Фред непонимающе потряс головой. Голова отозвалась жуткой болью: падая, он разбил себе висок. Полицейский перешел на французский. Фреда знобило. Удары ногами нанесли меньше повреждений, чем он боялся. За исключением того, который моложе, все остальные были обуты в войлочные тапочки. Он чувствовал только тупую боль на лице. Однако вся рубашка спереди была заляпана кровью, и во рту ощущался металлический привкус. Он замерз, его колотило от холода.
Полицейский, покачав головой, удалился.
И в этот самый момент Фред вспомнил фамилию англичанина, который обедал у них в гостях во Флориде. Cholmondeley. Произносить следовало: Чам-ли. Но его адрес из забвения так и не всплыл.
Кое-как поднявшись со скамейки, он заметил, что ботинки исчезли. Гравий больно ранил непривычные ступни босых ног. Он мог дать голову на отсечение, что это мальчишка-чистильщик украл его обувь.
Застонав, он снова опустился на скамейку. Он надеялся, что ему было больно, этому сучьему сыну. Он надеялся всем своим сердцем. До зубовного скрежета надеялся, что он ему еще попадется. Подлый воришка! Он надает ему таких пинков, что тот запомнит на всю жизнь. Мерзкий маленький коммунистический голодранец! Он ему всю рожу испинает.