— Эль, может, поговорим? — говорит Нинка. — Не закрывайся от меня.
— Я не закрываюсь, Нин. Я просто живу и наслаждаюсь этим.
— То, что ты вся светишься и наслаждаешься, я вижу, — говорит мне. — И такой ты стала после вечеринки.
— Нин, я прошу тебя, перестань! Я не ребенок, не нужно учить меня жизни.
Прохожу мимо нее в свою комнату. Я столько времени была закрыта от всех и не понимала, что значит действительно жить. Переходить черту я не собираюсь. Напиваться и приходить домой еле живой тоже не намерена. В конце концов, чувство гордости у меня тоже есть. Заправляю постельное и слышу, как открылась дверь в мою комнату.
— Нин, ну я же прошу, хватит. Не нужно нагнетать.
Оборачиваюсь, но вместо Нинки в дверях стоит Пашка. Его взгляд более серьезный, чем обычно, а руки скрещены на груди. Теперь понимаю, что от него так просто не отделаюсь.
— Эль, ничего сказать не хочешь? — произносит Пашка, закрыв за собой дверь.
— А что мне сказать? У меня все хорошо, — отвечаю ему. — Только я не понимаю вас обоих. Когда мне было тяжело, и я пыталась освоиться здесь, вы поддерживали меня. А сейчас, когда я только начала жить и налаживать отношения с друзьями, вы как будто сговорились.
— Эль, что ты подразумеваешь под словами налаживать отношения? Не имеешь ли ты ввиду ту ночь с Димой? — говорит серьезнее некуда.
— Нет! Я не это имею ввиду! И я не отрицаю того, что сделала! — говорю ему. — Мне не семнадцать лет. И заметь, я уже давно не ребенок. Никто из Вас даже представить себе не может, через что я прошла. Я не говорила об этом Нинке. Потому что уверена, что она ничего не сможет понять. Думаешь, мне было легко? Легко пережить это давление со всех сторон? Я не была для отца любимой дочкой. Никогда. Кроме ссор и криков я не видела ничего. Про мое день рождения помнила только мама. Так что не нужно мне говорить о том, что я совершаю ошибки. Паш, я прекрасно все понимаю и все знаю. Буду ли я жалеть об этом, покажет только время. А сейчас я просто хочу жить и немного свободы, а не контроля с вашей стороны.
Пашка запускает руку в волосы и не знает, что мне сказать. Все, верно, здесь нечего говорить. Я не проявляю эгоизма и не стремлюсь что- то там доказывать. Я просто хочу побыть счастливой хотя бы раз в жизни. Мы не можем знать, что нас ждет впереди, а потому нужно жить настоящим, какое бы оно ни было.
— Эль, ты ведь понимаешь, что сделала глупость, — говорит мне.
— А ты? Ты разве жалеешь об отношения с Нинкой? — задаю вопрос, на который не получаю ответа. — Вижу, что нет. Вы оба счастлива. Каждый человек может измениться, если его поддерживать, разве не так?
— Делайте, что хотите. Я сдаюсь, — говорит Пашка.
На радостях обнимаю его и целую в колючую щеку. Нинка заходит в мою комнату и смотрит на нас недоумевающе. А я отхожу от Пашки и обнимаю ее.
— Господи, поженитесь уже, — говорю ей так, чтобы услышали оба. — Я Вас так люблю, если бы ты знала…. Только в мою жизнь лезть не нужно….. А теперь очень Вас прошу покинуть мою комнату. Я не намерена опаздывать на пары по экономике. И еще, Нин, хватит подговаривать Пашку. Я не нуждаюсь в психологе. Когда придет время, я сама все расскажу.
Закрываю дверь и быстро переодеваюсь в платье. Беру в руки телефон и листаю сообщения. От Димы ничего нет. Сжимаю в руке телефон, размышляя о том, чтобы написать ему сообщение первой. Но при наборе текста, я останавливаю себя. Не хочу навязываться. Если захочет, сам напишет.
Выхожу из комнаты и иду на кухню. Пашка с Нинкой сидят на кухне и воркуют между собой. Такую идиллию я им портить не собираюсь. Стучу в дверной косяк и говорю:
— Я побежала. Воркуйте себе на здоровье.
Не дожидаясь ответа, выбегаю в подъезд и спускаюсь вниз. Выхожу во двор и не успеваю отойти от подъезда, как мои глаза накрывает чья- то ладонь. От страха вскрикиваю, пока не узнаю знакомый голос:
— Мой ежик соскучился?
Вырываюсь из его захвата и поворачиваюсь к нему лицом. Напугал до чертиков….
— Ты в своем уме? — говорю ему. — Ты напугал меня!
— Виноват, исправлюсь, — шепчет мне на ухо. — А если серьезно, то я планировал устроить тебе сюрприз.
— Сюрприз? Мне? — удивленно смотрю на него. — Ты! Ты сволочь Михайлов! Ты в курсе?
Отхожу от него в сторону и направляюсь в сторону метро. Дима догоняет меня и заключает в объятия. Прижимает к своей груди. Я слышу, как бьется его сердце и зарываюсь носом в его футболку.
— Скажи, что происходит?
— О чем ты? — интересуется у меня.
— Да так, ни о чем, — отвечаю ему и отхожу. — Я лучше на метро, тут недалеко.
— Стоять! — притягивает меня к себе и зажимает в капкан своих объятий. — А теперь рассказывай.
— Нечего рассказывать, — отвечаю ему. — Ты ведь и сам все понимаешь…. Только прикидываешься, пытаясь вытянуть из менять ответы. Разве не так?
— Прости, но мне пришлось пропасть на пару дней, — говорит мне.
Он смотрит на меня прямым и выразительным взглядом. А мне так и хочется прочитать в нем что-то еще. Да, он мне нравится, но я чувствую какой — то подвох….
— Прекрати дуться, — говорит мне. — Поехали, я отвезу тебя.
— Не буду, если ты снимешь уже эту чертову маску безразличия. Ты показал мне себя настоящего. Тогда зачем все это?
Вместе садимся в машину. Раньше ни за чтобы не села. А сейчас понимаю, что в чем — то ошибалась на его счет. Он может и со своими скелетами в шкафу, но он открылся мне. А я знаю, как это тяжело сделать. Дима поворачивается ко мне и поправляет прядь моих волос. Заливаюсь краской. Черт! Знаю, что смущаться уже бессмысленно. Он видел все. И не просто видел. От воспоминаний по телу пробегают мурашки. Дима обхватывает меня за талию и притягивает к себе на колени.
— Что ты делаешь?
— То, что хочу, пора бы запомнить это ежик! — говорит мне в губы. — Ты моя, и я не намерен тебя отпускать.
— Так не отпускай, — отвечаю, слегка улыбнувшись. — Только не сейчас. Я правда очень спешу. И ты тоже. Представляешь, что сделает Витольдовна, если мы опоздаем? А мне нужен этот диплом.
— Из-за отца? — меняет интонацию на более грубую.
— Нет, он здесь не причем! Это для работы, — говорю ему. — Я хочу сама твердо стоять на своих ногах и работать в той сфере, которая мне нравится.
Дима заводит машину, и мы отъезжаем от дома. Едем молча. Подъезжаем к светофору, пока мой телефон не начинает вибрировать. Достаю и смотрю на входящий вызов от Дианки.
— Кто там? — спрашивает Дима.
— Дианка.
— Ответишь? — интересуется у меня. — Может, случилось что-то…
— Смысл, если мы уже приехали, она вон стоит, — говорю, указав на ворота.
Дима улыбается. Паркуется и не спешит меня выпускать. Притягивает меня к себе и целует. Так, что я обо всем забываю. Мне совсем не хочется уходить, но и сидеть я не могу. С одной стороны без конца вибрирует телефон, с другой- его друзья, которые стучат в окно. С неохотой разрываем поцелуй и выходим из машины.
— Извините, если помешали, — говорит парень, что спас меня из бассейна.
— Послушай, Эль, мы неправильно начали знакомство, — говорит мне. — Я Михаил — Миха, это Леха он же Лекс, ну и Антоха — Тоха. Ты это извини за подкол.
— Шутка действительно оказалась нелепой и, я бы сказала, местами идиотской, но я не обижаюсь. Спасибо вам всем, что помогли мне, — говорю им. — Дим, я пойду, меня Дианка ждет.
— Не и не смей от меня больше бегать, фыркать, — шепчет мне на ухо и отпускает.
Поцеловав его в щеку, убегаю к Дианке. По выражению ее лица видно, что она недовольна. Но с кем не бывает. Я не всегда могу отвечать на звонок.
— Идем, а то опоздаем, — произношу ей. — Диан?
— Идем, — отвечает мне. — Ты ведь мне все расскажешь? Мы же подруги.