Эля… От слов Тохи в груди все сжимается. Она столько всего перенесла, и снова на нее навалилось многое. Сначала Юдина, а после отец добавил ложку дегтя… Я столько раз винил себя за все, что с ней происходит. Ненавидел себя за это и понимал, что отец не оставит ее в покое. Он слишком сильно вцепился в нее свои когтями. И именно эти когти я намерен ему обрубить.
— Ты не представляешь, как сильно мне хочется придушить эту суку, — говорю, залпом выпивая виски из стакана. — Мало того, что решила ублажить отца, так еще и от Эли надумала избавиться.
Сжимаю стакан в руке и с шумом ставлю его на стол. Меня просто переполняет ярость, которую я с трудом сдерживаю.
— Дим, успокойся, — говорит Тоха. — Мы и сами были не в себе от этой новости. Но, черт возьми, ты должен держать себя в руках. Ты ввязал в схватку со своим отцом. Смог получить от него 50 % акций и готов на эмоциях все просрать?
Я слишком долго ждал момента, когда смогу дать отцу отпор. Этот ублюдок испортил жизнь не только мне с братом. Измены на стороне. Развлечения со своими секретаршами. А теперь еще и дочь друга в койку затащил. Обрюхатил и решил скинуть на меня. Такого человека даже отцом назвать сложно. Для него играет роль только дело принципа…
— Дим, ты в порядке? — интересуется Тоха.
— В полном… Завтра вернусь на старую квартиру. Нужно создать видимость счастливой будущей семьи и постараться не придушить эту сучку.
— А ты думай больше об Эле. О том, как ей хреново, когда она смотрит новости, — говорит Тоха. — Она до сих пор вспоминает, как пришла к тебе в тот день. Кстати, зачем?
— Вернуть его…
Достаю из штанов цепочку с подвеской и кладу на стол. Я до сих помню ее глаза, полные слез. Видел, что она хотела со мной поговорить, но эта Юдина… Убить готов…
— Дим. Эля — она самая лучшая девушка. И если честно, я даже завидую тебе. Если бы мы не остановили тот спор, может, у меня тоже был бы шанс встречаться с ней. Она достойна большего, чем все это дерьмо, в котором плаваем мы все.
— Я знаю, Тох, — говорю ему. — И пытаюсь положить всему этому конец.
— Но при этом ты только больше врагов себе наживаешь, — отвечает Тоха. — Я вот тебя слушаю и никак не могу понять одного: что ты будешь делать, если твой план не сработает?
Не сработать он не может, но и нельзя исключать непредвиденные обстоятельства, которые могут возникнуть. С учетом тех людей, которых отец пригласил на свадьбу, для осуществления плана придется немного попотеть. И это в прямом смысле слова.
— Знаю. Насчет плана. Мне нужно будет, чтобы кто-то из вас проник в рубку. И, как только речь дойдет до клятв, а если быть точнее, как только Юдина откроет свой рот, мне нужно, чтобы вы врубили запись с флешки. Это важно, Тох. Мне нужно, чтобы это услышали все, кто будет присутствовать на церемонии.
— Что за запись? — интересуется Тоха.
— А ты сам, как думаешь?
— Ты сошел с ума. Твой отец впадет в бешенство, — говорит Тоха.
— Плевать. Ты мне поможешь?
— Без проблем, — отвечает Тоха.
Выпиваем по стакану виски. Тоха начинает собираться, а я сижу за столом и болтаю стакан в руке. Пытаюсь думать о вариантах нашего разговора с Элей и прихожу к выводу, что Тоха все-таки прав. Я даже не знаю, станет ли она со мной говорить. Сможет ли меня выслушать.
Самое обидное, так это то, что я не могу навестить ее. Не могу обнять и сказать ей всей правды, как бы сильно этого сейчас не хотел. Я сам заставляю ее страдать. Сам отталкиваю ее, чтобы защитить. Понимаю, что это лишь временно и так нужно сделать. Только я не могу спокойно к этому относиться. Меня будто выворачивает наизнанку…
— Дим, только держи себя в руках. Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказал это, — говорит Тоха.
— Все нормально. Я держу себя в руках.
Пожимаем друг другу руки и закрываю дверь. Сворачиваю в спальню и падаю на кровать. В голове крутится множество мыслей касательно Юдиной, сводном брате Эли и отце. Я не могу закрыть на это глаза. Потому что мне не ясно, как так полиция не могла вычислить брата Эли сразу? Запускаю руки в волосы и сжимаю их у корней. Неужели отец и там приложил руку? Или же отец Юдиной приложил руку, выгораживая выходки своей дочери…
Твою же мать!
Глава 48
Эльвира
Я стараюсь не думать о предстоящей на следующей неделе свадьбе Димы и Дианы. Наверное, я просто решила закрыть для себя эту страницу. У меня есть теперь другие цели, и предстоит начать жизнь с чистого лица. Все те планы с престижной работой просто рухнули, как и то будущее, которое я пыталась для себя выстроить. В любом случае, что-то придется поменять. Сажусь на кровати, помогая руками свесить ноги, и ощущаю, как моих пяток касается что-то холодное.
Боже… Это ведь правда происходит со мной?
Улыбаюсь, сдерживая слезы на глазах. Мне не верится в то, что это происходит со мной. Я даже не замечаю того, что происходит вокруг. Просто ощущать хоть что-то уже значит для меня слишком много.
— Эля, — слышу голос Нинки за спиной. — Что ты делаешь? — подходит ко мне и помогает обратно лечь в кровать.
— Нин, у тебя руки холодные, — говорю ей, а сама улыбаюсь.
— Что ты сказала? — с удивлением смотрит на меня.
Прикрываю лицо руками и начинаю смеяться. Я просто не могу в это поверить. Не хочу, чтобы это оказалось сном.
— Эль, ты ведь не пошутила? Да? — повторяет Нина.
— Нет, Нин. Это правда. Это все, правда…
Нинка заключает меня в объятия, и мы обе сидим на кровати в обнимку и смеемся. Не знаю, что это и возможно ли такое, но я благодарна за это чудо.
Слышу стук в дверь. А после к нам заходит Пашка. Каждый день в одно и то же время он заходит ко мне и проводит осмотр.
— Девчонки, я вижу, вы обе в хорошем настроении, — говорит Пашка, рассматривая нас. — Нин, мне нужно ее осмотреть.
— Конечно, — отвечает и слезает с кровати.
Пашка приподнимает одеяло и начинает проводить ручкой по моим ногам. Прищуриваюсь от того, что спустя месяц начинаю хоть что-то ощущать.
— Эля, в чем дело? — интересуется Пашка.
— Щекотно. Я не знаю, как это объяснить, но я все чувствую, Паш. Прикосновение холода, то, как ты проводишь ручкой по моим ногам.
— Это очень хорошо, Эль. Попробуй пошевелить пальцами правой ноги, — говорит мне и внимательно следит за тем, как я пытаюсь это сделать. Но у меня ничего не выходит. Как бы сильно я не старалась, пока что у меня не получается.
— Я не могу, Паш. — Перевожу на него взгляд и хочу услышать хоть что-то в ответ. — Это ведь нормально?
— Эль, то, что к тебе вернулась чувствительность, это хороший показатель. Но на восстановление двигательной функции потребуется время. Сколько уйдет времени, я не могу тебе сказать. Извини. Все зависит от особенностей организма.
Не знаю. Наверное, где-то глубоко в душе я ожидала от него услышать эти слова. Да, мне немного обидно. Возможно, я слишком сильно переоцениваю свои возможности. Но я устала каждый день проводить в этой больнице.
— Я понимаю.
— Нин, ты все вещи собрала? — интересуется Пашка.
— Все, что нам потребуется, — отвечает ему. — Эль, тебе там понравится.
— Собирайтесь. Я пойду, оформлю твою выписку, и мы уедем. Эля, твой реабилитолог, будет приезжать на дом два раза в неделю. — Пашка заполняет бумагу и покидает палату.
Сажусь на кровать и чувствую, как сердце в груди пропускает удар ударом. Я на втором, почти на третьем месяце беременности, и мне было сложно принять решение уехать. Ведь Дима не будет рядом со мной, не сможет увидеть, как растет наш малыш. Кладу руку на живот и поглаживаю его.
— Эль, тебя что- то беспокоит? — интересуется Нина. — Я же вижу. Горюешь по своему Диме? Я ведь права…
— Знаешь, просто как-то все странно получается, — отвечаю ей. — Он столько раз говорил мне, что любит, а теперь женится на другой. Кроме того, он не увидит нашего ребенка. Не сможет ощутить, как он толкается, как развивается. Знаешь, не такой жизни я хотела для своего ребенка. Не для того, чтобы ему была уготована роль второго плана. Понимаешь меня?