— Нет, — я встал. — Спасибо за лекцию, это действительно очень интересно.
— Почему нет? — Ву остался сидеть, но внимательно смотрел на меня.
— Потому что я устал жить в больницах. Устал от этой изматывающей боли. От того, что все, что мне было дорого, осталось в прошлом и нового круга этого ада я не хочу.
— А если получится?..
— Иди к черту, Ву. Мне уже не интересно. Я закрыл для себя эту страницу. Покатаю вас в космос, после возвращения сделаю трансплантацию тканей руки и вернусь к ОБЫЧНОЙ жизни. Детей буду учить в летной академии. Безо всяких чудес.
— А если получится?
Я смотрел на него, не зная уже как донести свою мысль. Ву продолжил:
— Райли сказал, у тебя панические атаки. Может…
— Иди к черту, Ву.
Я вышел из лаборатории. Что же такое, почему все вокруг лучше меня знают, что со мной и как с этим жить. И только я нахожусь в полном раздрае, совершенно не понимая, что делать дальше. Хотя, нет. Это тоже лукавство. Что делать дальше, я очень хорошо понимал. Дальше — пережить экспедицию, долечить руку и вернуться к нормальному существованию.
Теперь каждое утро Лео выгоняла меня на пробежку, как делала это в резервации. Холодок, пробежавший в нашем последнем разговоре рассосался. Лео снова шутила и тормошила меня. Она была так близко, что мне казалось, в эти моменты мое сердце полностью останавливалось и дышать я тоже переставал. Но я знал, что не могу поддаваться своим чувствам. Лео яркая, талантливая. У нее с ее способностями огромное будущее в институте Эванса. Да и вообще в жизни. Я в своем текущем состоянии не имел никакого права сковывать ее и приземлять на свой уровень. Поэтому я умирал всякий раз, как вдыхал ее запах или ощущал прикосновение ее кожи к своей, но держал себя в руках.
После пробежки я забивался в дальний угол лаборатории и наблюдал за экспериментами. Панические атаки прошли, видимо благодаря тому, что я держал максимально возможную дистанцию между собой и экспериментальной деятельностью.
В предполетные тренировки входили выполняемые на симуляторе занятия по пилотированию корабля. Вот тут я мог полностью отключиться ото всех своих проблем. За пультом я становился собой, меня брал азарт от сложных трасс, захватывала возможность быстро оптимизировать скачки, менять направление движения. Я забывался, и временами мне казалось, что я действительно несусь через пространство. Правда первые пару дней пришлось приспосабливаться к работе одной рукой, а потом Ву сделал прибор, с помощью которого я смог использовать вторую руку. Этот прибор чутко улавливал движение пальцев на сломанной руке и передавал их на клавиатуру.
Через некоторое время я понял, что почти привык к жизни в институте. Уже проще давалось общение со старой командой. Та пропасть, которую я сам начертил между нами, зарастала с каждым днем. Ребята вели себя, как обычно, я начал замечать, что перестаю дистанцироваться, и уже не против посидеть в компании за обедом, поржать над забавными моментами на экспериментах, или обсудить новые результаты.
Дней через десять я даже решился, наконец, присоединится к вечернему чаепитию в комнате отдыха и удивительно хорошо провел время за разговорами. Когда я уже собирался уходить, совсем поздно, пришел Акихиро. С ним с момента приезда в Лондон, я еще не встречался. Мы обнялись. Он сел рядом, заглянул мне в глаза.
— Как ты Алексей? Я слышал, ты долго поправлялся.
— Да, было дело, — я отмахнулся. — Ты тоже едешь в экспедицию?
Акихиро кивнул.
— А Виктор? Что-то я его здесь не вижу.
Внезапно в комнате стало очень тихо. Акихиро помрачнел. Все смотрели на меня.
— Что? — я растеряно улыбнулся. — Он персона нон грата?
— Алексей… — Акихиро как-то очень нехорошо на меня смотрел. Я почувствовал, как сердце уходит в пятки. — Не знаю даже, как сказать…
Тишина стояла зловещая, от нее пробирал мороз по коже.
— Он погиб около месяца назад. Глупая автомобильная авария, сгорел в машине. Почему не прошел через разрыв в момент аварии, мы не знаем.
Земля ушла из-под ног. Как так? Виктор, который столько заботился обо мне, был рядом в самый черный период моей жизни…
— Я не знал, — прошептал я.
Как я мог не знать?! Самый близкий мне человек ушел.
— Мне надо подышать.
Я встал и быстро, в гробовой тишине, вышел из комнаты. Пошел было к себе, потом подумал, что буду там как в клетке, и вышел в парк.