День Четвертый. Хочешь жить — сумей! ч.1 — Напряженность
Кас, утро.
Едва забрезжил первый утренний свет, и сна как не было. Настя находилась рядом, теребила угол пледа.
— Мм?
— Какой уж тут сон⁈ — скорее своим мыслям, нежели мне, ответила она. — Как он тебя… Больно?
— Да… — не такое терпел. Ха, а знаешь? Классики правы — всё в жизни повторяется трижды. В виде комедии, трагедии и фарса. Вчера был второй раз. Меня точно так же валяли, только без фени, фофанов и костылей. Причём, рядом стоял автобус, полный народа, десять минут до отхода. Ни один не вышел, ни звука. Ни один!
— ТрУ́сы! Нет, трусЫ́!
— Да ладно. Если на каждый плевок оборачиваться, ни на что времени не хватит. То, что было там — полная ерунда. А вот это… — я подбородком указал в сторону лестницы. — Это серьёзно!
— Что делать будем?
— Не угомонится — пусть уходит.
— Так он и послушает…
— Разберёмся, — кисло протянул я. — Двум смертям не бывать, а одной точно не минуем.
— О-очень оптимистично, — язвительно заявила Настя.
— Да, я «оптимист». Оптимист учит английский, пессимист — китайский, реалис т, такой, что вон внизу дрыхнет — автомат Калашникова. Будем спускаться? — на что Настя скривилась. А я продолжил — У нас там всё. Еда, плита — «газовая», Август.
— Откуда он такой взялся⁈ — с возмущением выпалила Настя. — Просто из девяностых персонаж. В любом сериале таких полно.
Под тихий разговор мы начали свой путь на Голгофу.
— Десять лет прошло, а его как из холодильника вынули.
— Как десять лет? Когда все тридцать.
— Стоп! Какие тридцать⁈ Мы говорим о девяностых!
— Ну да, — Настя с удивлением уставилась на меня. — Какой по-твоему сейчас год?
— Две тысячи четвёртый. А… а по-твоему какой?
— Две тысячи восемнадцатый… — Настя, просто как шарик, сдулась от осознания информации. — А он, выходит…
— «Вот так перец, хрен в томате, а по сути — огурец!». Чего ж получается⁈ Мы тут с разных годов все! И этот вполне может из девяносто пятого свалится?
— Выходит что так… — Настя удивлённо вытянула лицо.
Мы уже стояли перед дверью на улицу, овцы толпились рядом, до сих пор не выходили.
— Ну? — Отодвинув притворный камень я, сверху вниз, пальцем шлёпнул Настю по носу. — Пошли?
— Пошли.
Пейзаж вроде всё как всегда — мирно, Ссанёк похрапывал на спине. Ремень калаша хитро намотан на руку — вряд ли удастся распутать, не разбудив буяна.
Но овцы выглядели сегодня как-то не так. Напряжённые что ли. С опаской оббежав Ссанька Август выстроил своих, но не абы как, а строго по системе. Дальше всех в кружке стоял молодняк, полукругом, по сути, не пуская их в дом родной, ограждали мамаши, а ближе всех находился Август.
Ну и мы «огородами, огородами» до «витру», зря что ли строил сооружение всё вчерашнее утро⁈
Задержавшись на полдороге, дамы вперёд, я встал на часах.
Ага, «Граница на замке». «Враг не пройдёт». Вот только над победой ещё придётся потрудится. Основательно. Этот противник… Что я могу против него, безоружный?
Сколь по лабиринту не кружи, выход из него там же где и вход. Какие б мы круги не нарезали, наш дом находился там же, где и источник опасности. Ссанёк похрапывал рядом с «Нашей дверью».
— Нет, Насть, мне всё это надоело. Трясёмся как…
— Что предлагаешь?
— Тактический манёвр. — Ссанёк коляску не видел, на её отсутствие не обратит внимание. Сейчас собираем самое у нас ценное и увозим на ней за поворот скалы, откуда я пришёл. Уходить от разъярённого быка лучше налегке. Вдруг бежать нам самим придется? Тем более что «Ссанёк», как и ты, пришёл с другой стороны.
Стараясь не шуметь и лишний раз не подниматься на чердак мы, оставив полупустой прицеп в качестве «заложника», мало ли как дело повернётся, отвезли плитку с продуктами в намеченное место.
Знали б заранее что тут такое недоразумение заявится — не надрывались бы вчера… Спрятали бы или ещё что… Могли… Но вот не знали! Сходили ж мы за ним, еще вчера. Можно б было, даже, и в день нашего с ней знакомства сходить, но Настя так откровенно выдохлась пока пешкодралила по земле, приютившей нас. Так что лишь вчера, под самый вечер, когда не так жарко стало. Ну, короче — дело было так…