Даже странно начинать писать это, спустя столько лет. История так затерлась в памяти, словно я рассказывал ее миллион раз. Детали потеряны, имена забыты, но жизнь, прожитая мной с каждым новым пересказом, кажется, сродни воспоминаниям. Но я расскажу ее в последний раз, ибо час мой короток, а век и того меньше.
В Средиземье случалось множество историй одного, и немерено историй многих. Эта не стала исключением. Но она стала первой и последней, в которой немалое влияние оказал обычный орк. Никто уже и не помнит, как его звали, но я по привычке всегда кличил его Гроддер. Балрог его сломит, что это значит на Наречии, но я всегда считал, что это что-то в роде «честный». Ну хватит небо смущать, пора и начинать.
Принято считать, что орки воспитываются в злобе, но времена Саурона закончились к тому моменту давным давно. Немногие из них выжили и приютились в обломках старого Мордора, где и образовали свои поселения. Ими больше не движили ни чувство своего превосходства, ни какая-то злоба. Если ты выходил на улицу, то никто не кидался тебя грабить или убивать, но тебя провожали глаза, полные тоски и безысходности.
Прошло не меньше 700 лет с окончания Воины Кольца и не так много ветеранов могли поведать о своём великом прошлом. А редкая молодежь просто терялась в лабиринтах трущеб, уже боясь мечтать о другой жизни.
Люди быстро этим воспользовались, и в расцвете своего владычества легко захватили власть в землях у застывшего вулкана. Несмотря на по-прежнему мерзкий воздух, в горах было много ценной руды, и Белое Дерево не постеснялось пустить корни в них, прорубаясь через кости. Осиротевшему без Саурона народу не удалось долго сопротивляться и он оказался заточенным в своих же горах — без оружия, господина и чести.
Гроддер мало чем отличался от остальных сородичей по Яме. Он ещё не успел разменять четвёртый десяток, что по меркам клыкастых равносильно средней молодости. Желание кидаться на гвардию с ножом давно прошло, но чёрная пелена вместо будущего для него никуда не пропала. Силами местного чиновничества, перебившего одного за одним почти всех его родичей, он остался один.
Потому, после тяжелого рабочего дня он закрывал свою старую кузницу, оставшуюся от предков, и садился на лавке за дверью, дабы закурить. Отсюда и начинается наша история…
Грод как обычно сидел на лавчонке и всматривался в бескрайний серый пейзаж. Одни серые дома прятались за другими, остальные же давно потерялись в тумане. Докурив последнюю самокрутку, он потушил ее об старую тарелку, и скрылся за дверьми. В тот день обещали очередной обход в поисках оружия, и его пристанище не было последним в списке. Где куётся металл — там и оружие найдётся — а значит и золото, и очередные бунтовщики.
В этот раз он решил не ждать очередного унижения от нового бургомистра, и стал быстро складывать в мешок все самое важное — настойку кровавого корня, три страницы, (как говорил его дед, оставшиеся со времён Дор-Даэделота, что бы это не значило), счастливое огниво и медальон матери.
Услышав грохот за дверью, Грод быстро закинул все под половицу и сел как ни в чем не бывало.
Снаружи промелькнули несколько теней. Когда они остановились у входа, по лбу пробежала капелька пота. В прошлый раз ему неслабо досталось, когда нашли столовый нож, оставленный соседом на заточку, и орк явно не хотел повторения истории.
Одна из теней отхаркнулась на порог кузницы, после продолжив путь с остальными. Орк свободно выдохнул. «Буубз» — прорычал он себе под нос, доставая из тайника драгоценный мешок, после чего закинул его себе на плечо и поспешно удалился через чёрный ход.
Быстро проскальзывая из переулка в переулок, ему удалось не попасться на глаза часовым. Не смотря на от природы неплохое телосложение, ему всегда удавалось проскочить мимо сторожей незамеченным. Но собрата так легко не обмануть, и на выходе из города Гроддера окликнул знакомый голос.
— Эй, парень, тачка с водой уже уехала, передай маме, что новая будет на следующей неделе.
Мать Гроддера была казнена ещё шестнадцать лет назад. Старый Морв ещё видал как строился Барад-Дур, и видимо, тогда и потерял остатки разума, раз забыл тот страшный день.
— Морв, я ухожу из города. Передай… маме сам, хорошо?
— Все вы старуху оставили… Сначала братья твои, потом твой папаша. Не думаешь ли, что отправишься за ними следом пауков кормить?
— Лучше так, чем тут гнить. Бывай, смотри последние клыки на костях не оставь!
— Уж без тебя разберусь!
Орк улыбнулся старику и скрылся за городской стеной. Но на тракте его взгляд снова потух и опустился на дорогу.
В далекие времена он сам любил сесть к старику, заслушиваясь его рассказами о великой битве за Минас-Итит, или о том, какое было вкусное мороженое из молока. А ещё о том, каким безоблачным будет будущее, когда Владыка вернётся.
Бред, никакого Владыки не было. Последний оставил их прозябать на камнях, а тот, другой… Про него лишь иногда вскользь говорил отец кузнеца, но мать сразу шикала. Что явится Великий Создатель, и станет их род как паны. Или как-то по-другому. У Гроддера иногда возникала зависть к пожилым, оставшихся в своих грезах, а не сидевших с остальными в грязи. Пусть они сами и стояли одной ногой рядом с теми, кого похоронили.
Дорога была долгой, но приятной. Эта часть провинции заросла обильным лесом красной хвои, видимо от металлов, пропитавших всё вокруг. Воздух тут был чище, и можно было вдохнуть полной грудью. А самое главное — сквозь бурые иголки увидеть звёзды.
Каждый орк очень любил звёзды. По ним он всегда мог найти путь к крепости, и в них всегда мог встретить какой-то звон. Может это так звенела медь, а может стучало сердце, но звон имел непривычную мелодию, по непонятной причине казавшуюся очень родной.
Наконец, лес закончился и Гроддер оказался на холме, укрытом тремя ветхими сарайками. Всё вокруг было затыкано бескрайними палками. Клубнёвка. Подойдя ближе, орк увидел за окном одной из сараек неяркий свет. Добравшись до него, он постучал.
— Когойто к нам принесла нелегкая? А ну пошли вон, оборванцы проклятые, а то я вас мигом на рулет пущу!
— Ба, это Грод.
За дверью возникла тишина.
— Вот так новости. Заходи скорее!
Бабка с удивительной резвостью открыла замки, запустила юношу в дом и заперла за ним. Ни дать, ни взять, бывшая разведчица северного фронта.
_________
— Дурак ты, Грод — дала старуха орку по голове поварёшкой — где ж это видано, оставить семейный горн! Твой отец, а от него твоей дед и прадед считали своей честью охранять тайны Ангбандских кузнецов, чтобы такой разгильдяй как ты все запорол!
— Ба, все секреты я унёс с собой. И от мертвого меня будет меньше проку, чем от живого.
— Ох видел бы тебя наш господин… ойееее… он бы и глазом не моргнул, а ты б сразу умолк. Восем сотен лет я хожу по земле и никогда бы не подумала, что доживу до такого…
— Ба…
— Ты представь, а? Мне то хоть было за что умирать! У нас были шахты, металл, недра… о наших ятаганах ходили легенды до самого Валинора! А теперь молодежь бежит куда может, пока ноги целы… Все нас оставили, Грод, все! Мы оставленный господами народ, внучек… ойеее…