Сперва его замучал сухой удушающий кашель, за который вала хотел его прибить, а после кашля настигла боль в суставах, что при длительных переходах стало настоящей пыткой. Легче со временем не становилось, и на ночном привале Грод едва не взвыл от ужасающей боли. Но что-то его удержало.
Моргот, закончив раздачу приказов и пояснения тренирующимся, зашёл к нему в палатку и сел к спальнику.
— Ну что, дорогуша, как насчёт небольшой разведки вокруг лагеря?
— Очень, млять, смешно.
Орк перебинтовывал колени и старался не издавать лишнего звука, чтобы не создавать почвы для очередной остроты.
— Толи дело в воздухе, а может я и не готов к таким переходам… но, балрог тебя раздери, это просто кошмар.
— Знаешь… — вала повернулся к кузнецу и помог закрепить бинт — Тебе могло показаться, что вернувшиеся силы меня опьянили, но это совсем не так. В прошлый раз моя гордыня меня чуть не погубила.
— Ты это к чему?
— К тому, что не надо молчать, если тебе хреново.
— А с чего бы тебе беспокоиться за меня?
— Ты так ничего и не понял? Во дурак-то!
Вала хмыкнул и лёг в свой спальник. Гроддер повернулся на бок и посмотрел на быстро отключившегося Моргота. Балрог его дери, кто бы подумал, что он способен так втрескаться. И не в кого-то, а в, мать его, Мелькора, которого ещё год назад бы и слушать не стал. Ни о какой чести или примере для солдат и речи не было, он терпел боль и не скулил, потому что хотел угодить ему. Какая ирония.
Колени ныли, отгоняя любую мысль о сне. Орк ворочался и не издавал ни всхлипа, но проклятое ёрзанье заставило Моргота проснуться.
— Ух, млять… как же ты заколебал…
Вала поднялся, и явно не будучи в восторге от прерванного путешествия в страну грёз, вышел на улицу и сел на большой камень.
Даже нахождение рядом с валуном теперь стало другим. Камень отзывался холодными волнами на энергию, которую вновь излучал Мелькор. Любой лист на дереве, дуновение ветра и прикосновение неба снова отзывались в самом нутре вала, возвращая ощущение вечности и единства с миром. Тем самым миром, вложив в который самого себя, мириады лет назад он объявил своим.
Досада и неудовольствие растворилось где-то не здесь, а Моргот, едва не ликуя от возвращения связи с Ардой, ушёл в чащу.
……
В палатку кто-то зашёл и знакомым голосом разбудил задремавшего орка.
— Ну нет уж, раз ты меня распинал, то лечись как следует!
Вала вложил в руки кузнеца странную траву, сохранившуюся, несмотря на заморозки.
— Кажется, люди называют это подорожником, но мне всё равно. Знаю, что он снимет боль и успокоит нервы, а значит, ты прекратишь, наконец, мешать мне спать.
Мелькор был очень доволен тем, что начал чувствовать даже травы так, как прежде.
Орк перестал хмуриться и попробовал растение на вкус. Моргот забрался в спальник, закрыл глаза и добавил:
— Я надеюсь, ты его прикладываешь, а не ешь.
Кузнец вскочил и выбежал из палатки, дабы выплюнуть горечь. Тихо хихикая про себя, Мелькору наконец удалось заснуть.
_________
Утром другого дня пейзаж сменился на холмы и равнины. К удивлению Моргота, вокруг не было ни души, что очень странно для государства, описываемого орками, как процветающее. Не доверяя первому впечатлению, он проследил, чтобы ничего не выдало отряды и внимательно наблюдал за сменяющимися видами.
Кузнец был не в самом бодром состоянии, но подорожник снял боль и путешествие перестало походить на пытку. Он не обижался на последнюю шутку вала, догадываясь, что даже такая забота даётся Тёмному с большим трудом. Он все ещё многого не мог понять, но его размышления прервал крик кого-то из солдат впереди.
— ТРУП.
Моргот выскочил из толпы и присмотрелся. Действительно, тело. Мертвец был очень стар на момент смерти, но очевидно, что его убил не возраст. Все его тело было покрыто омерзительными чёрными пятнами, смешавшимися с трупным разложением.
— Не подходите!
Он отошёл на некоторое расстояние, и, подожгя факел, бросил его на тело павшего.
— Обходите его стороной, не меньше чем пять шагов. И даже не вздумайте трогать!
Действуя по принципу «приказы не обсуждаются», войско обошло тело и продолжило путь. Но кузнеца обуяло любопытство, и он решил спросить:
— Что ты увидел?
Мелькор проигнорировал вопрос товарища и обратился к человеку в толпе. От вида изуродованного старика, солдата явно подташнивало:
— Ты видел такие пятна раньше?
— Нет, это какая-то пакость!
Миновав по пути ещё несколько таких тел, на следующем привале, уже в палатке без лишних свидетелей, вала поделился своими мыслями.
— Грод, ты слышал когда-нибудь о Северном Море?
— Может и есть такое, я до последнего времени не выходил никогда за пределы Мордора.
Моргот дал кузнецу подзатыльник.
— Да не море млять, а мор. Северный Мор. Ужасающая болезнь, проникающая глубоко в тело через лёгкие и заставляющая больного гнить изнутри.
Орк изрядно удивился. Болезни редко настигали его народ, куда чаще проблемой становились пищевые отравления и технические травмы.
— Ну да, откуда тебе было слышать. — Мелькор в очередной раз взялся пальцами за переносицу. — Болезни я выводил специально для людей.
— Так ты знаешь, что скосило этого хрыча и остальных?
— Знаю, балрог его дери — его убил как раз Северный Мор. Куда более сложный вопрос, так это откуда он взялся. Понимаешь, я не выпускал что-то за пределы крепости, пока эффект от него не был тем, каким мне нужно. Мор был прекрасным оружием, легко передавался по воздуху и через кровь. Но от него была крайне высокая смертность, особенно среди женщин. Какой смысл от болезни, если она убьёт тех, кем я хочу править?
— Разумно… И ты его не использовал?
— В полевых условиях — никогда. А раз Белерианд затонул вместе со всеми моими исследованиями, то я не могу понять, как он всплыл через столько лет. Раз тот человек впервые столкнулся с такой мерзостью, то наверняка она возникла недавно.
Кузнец кое-что припомнил:
— Помнишь, что сказал бургомистр?.. Он больше полугода не слышал никаких вестей из Гондора.
Вала посмотрел на друга с опасениями.
— Если твоя догадка подтвердится, то у нас впереди серьезные неприятности.
— Но ты же знаешь, как его лечить?
— Знаю, пусть и подготовка к приготовлению лекарства займёт много времени. — Моргот внезапно усмехнулся. — Балрог, он опять взялся за своё…
— Ты это о чем?
— Мой братец, Манвэ, имеет очень оригинальную тактику ведения войны со мной. Я это приметил лишь тогда, когда оказался за вратами. Сначала он делает спорные ходы, как например проклясть войско, идущее на меня, а потом выжидает столетиями. Другой бы решил, что он дурак, но как раз недооценивание — это моя самая страшная ошибка. Видимо, увидев, что Эарендил пропал, он использовал мои старые запасы против своих же людей.
— Но… это же глупо, ослаблять ударом по своим?
— Нееет, это немного другое… как бы тебе объяснить… — Моргот закрыл глаза и задумался. — Ему было не так важно остановить меня, куда важнее наказать предателей. Видимо, он решил, что меня освободили люди, и нужно проучить их так, чтобы стрелки указывали на меня. Но раз люди даже толком не понимают, с чем столкнулись, то его план не слишком успешен.