Я не находил себе места, когда она решила, что все произошедшее, это ошибка. Я долго пытался строить из себя крутого парня, а в душе умирал, мечтая о прикосновении. Она поддалась, и я решил, что нужно показать истинное лицо. Показать того Фейна, которого видят только родители; мы поехали в загородный дом. Моментально ее взгляд начал принадлежать книжному стеллажу, который появился здесь благодаря ней. Разумеется, я не мог сказать этого, но проникся ее интересом. Равноправие — именно после этого слова мне стали интересны новые слова. Те, о существовании которых я понятия не имел. Да, Гвенет, сама того не замечая, привила мне любовь к книгам, если вы понимаете, о чем я.
Ссора — мир. Мир — ссора. Она идеальна, а я моральный урод. Все закономерно. Впервые за долгое время мне не хотелось секса. Я знал, что она девственница, поэтому долго не решался изменить ее. Конечно, мне безумно хотелось, чтобы красивое тело принадлежало только мне, но Гвен — не просто красивое тело. Ум, характер и принужденность — главное, что смогло сразить. Тогда, когда нервы были уже на пределе, я решился на любовь. Ее зрачки были максимально увеличены, а я сражен от восхищения. Лицо наверняка выдавало влюбленного идиота, но Гвен была слишком влюблена. Телефонный звонок от Греты все испортил, она попросила приехать, а если я откажусь, то видео попадет к Гвенет. Ничего не сказав божеству, я поехал к бывшей, чтобы поставить ее на место и забрать видео, но содеянное уже имело последствие.
— Как-то долго тянется твоя месть, — сказала она, прикасаясь ко мне. — Неужели Бэсфорд Фейн — это всего лишь слабак бросающийся словами?
— Я приехал за записью. Отдай его, Грета. Игры закончились, а любовь прошла.
Она поняла. Грета поняла, что Гвенет не является жертвой. На ее лице появилась злость, благодаря которой я поймал шлепок ладонью щекой.
— Нет, Бэсфорд, — скалилась она. — Игры только начинаются. Ты сделаешь все то, что сказал, иначе весь колледж узнает об этом видео. И вряд-ли кто-то поверит, что ничего не было между Юинг и бабником, который имеет всех и вся.
Также она сказала, что копии есть у каждой из ее подруг. Мне не отвертеться.
Безвыходная ситуация пугала. Отец отправил меня на две недели в соседний штат, чтобы я мог контролировать процесс подписания договора. Каждый день я писал Гвенет, но та не отвечала. Ева периодически писала мне и говорила, что с Гвен все отлично. Я метался и скитался, не зная, как поступить. Хочется сказать, но она не поверит, но, если тянуть, будет еще хуже. Когда я вернулся в город, сразу поехал к общежитию, чтобы поговорить с Гвен, но там ее не оказалось. Хэллоуин делал город мрачным прямо как мое настроение. Дюк написал про какие-то пригласительные, которые меня мало волновали, но услышав знакомое имя, я мигом договорился с организаторами. Стоя на балконе, долго пытался найти взглядом знакомый силуэт, и это случилось. Заметив Гвенет, я приоткрыл рот. Не понимаю, как девушка может быть такой шикарной?.. С ума сойти. Ее короткое белое платье напомнило детство. Практически такое же было на ней при первой встрече. Оглядываясь по сторонам, вижу блондинку, которая моментально вешается на шею. Сложно описать, как в тот момент было противно обнимать других, когда твоя находится неподалеку.
Когда мы присоединились к Дюку и Гвен, я пытался не так часто смотреть на красивую девушку, но, черт, как это сложно! Мой сарказм — это защита. Когда Гвенет называла имена других парней, я был готов найти каждого из них и свернуть их шеи. Даже Дюк казался мне соперником, который производит хорошее впечатление на божество.
Я украл ее. Украл и увез к себе. Она хотела узнать меня, но я не мог ничего сказать, однако надеялся, что вопросы будут незначительными.
— Что означает шрам в виде надписи на левой руке? — спросила она.
— Следующий вопрос.
Мое внимание отвлекал корсет, который плотно сжимал ее талию. Я безумно хотел ее в ту минуту.
— Ты еще на этот не ответил.
— И не собираюсь, — как можно холоднее ответил я.
— Но ты же сказал, что я могу задать вопросы! А теперь просто отказываешься от слов?
— Не приятный момент из жизни. Довольна? Этот вопрос был за два. И мы не договаривались о вопросах, речь шла только о деталях, которые делают из тебя странную вещь.
Заметив ее растерянность, я приоткрыл губы. Она же слишком нежная, а я в таком тоне, да еще и с оскорблением.
— В-вещь? — заикается она. — То есть, для тебя я вещь?
Глаза Гвенет начинают мутнеть, и мне безумно хочется удариться об стену в отместку за то, что позволил себе заставить ее плакать. Поднявшись с места, она ринулась к выходу, и мое сердце лопнуло. В тот момент хотелось плакать вместе с ней. Пытаясь сделать вид, что я ничего такого не сказал, чувствовал себя дураком, но ее любовь была сильнее любой обиды.
Та ночь стала лучшей ночью в моей жизни, и я ни капельки не преувеличиваю. Все шло как нельзя лучше, но вечные ссоры. Я вновь причинил ей боль, это произошло вновь. Шерон каждый раз докладывала Грете, когда Гвен не ночует дома. Черт, как же я чувствовал себя безнадежным. Звонок заставил сорваться Гвен с места, она хотела уйти, но у меня получилось уговорить девушку остаться. Я пытался ехать быстрее, чтобы скорее вернуться, но было уже слишком поздно. По приезду домой я звал ее, бегая по дому, а когда увидел, что на ворсе ковра кровь, ринулся искать. Одна мысль, что она могла с собой что-то сделать, убивала. Харрисоны. Не знаю почему, но я отправился именно туда и не прогадал. Колени Гвенет были забинтованы, а глаза пусты. «Ошибка» — произнесла она, но я не поверил и лишь рассердился.
Дюк начал заменять мое место. Анджела долго встречалась с Дюком, и я решил убить двух зайцев сразу. Включив брутальность, делал вид, что мне глубоко наплевать на всех и вся, однако, заметив Гвенет, все рухнуло. До сих пор не понимаю, как простая девушка может править моим сознанием, но это факт. Боде ходил за Гвен по пятам, и я понял, что контроль ситуации упущен. Он уже давно мог забрать то, что принадлежит только мне — невинность Гвен. Чтобы не накручивать я решил спросить прямо. В любом случаи я теряю рассудок тогда, почему бы не лишиться его насовсем?
Когда она согласилась играть в игру, где нужно было снять вверх, я был категорически против. Не хочу, чтобы на мою девочку смотрел кто-то, а учитывая шикарную грудь, это явно произойдет. Ее губы сладкие, а тело плавно извивается из-за моих слабых прикосновений. Клянусь, я хотел доставить ей удовольствие прямо на том столе, лишь бы ей было приятно. Скромность, милый голосок и огромные глаза хотели добить меня. Никогда не сдерживался рядом с ней и не собираюсь.
— Что тебе нужно от меня? — спрашивает она, хлопая густыми ресницами.
— Только ты.
— Мы… не можем быть вместе, так?
Этот вопрос пулей прилетел в лоб и вынес половину мозга. Кажется, вот он момент — сказать все то, что нужно сказать давно, но я опускаю голову. Конечно, я хочу быть с ней! Это больше, чем просто любовь, но я отрицательно качаю головой, зная, что могу причинить ей боль. Девушка пытается слезть, но я удерживаю ее за талию.
— Это неважно, ты не захочешь отношений со мной! — сообщил я, и огонь в ее глазах погас.
— Почему ты так думаешь?! Для чего тогда все это?
Посмотрев в растерянные глаза, понимаю, что она права. Я отпускаю ее и поднимаюсь с места. Она достойна не меня, и это правда.
— Не знаю, — ответил я и решил уйти. Убежать, уехать, лишь бы не мешать. Она идет следом, не понимая, что я хочу спасти ее. Ева знала о видео. Она сказала, что так нельзя поступать с человеком; я и так это знал. Когда рыжеволосая задержала Гвен, я спустил слезу, спускаясь по лестнице. Впервые. Впервые я плакал. Мне не стыдно говорить об этом, нет. Я шикарно помню свежий воздух, который помог расслабиться, но лишь на секунду. Гвенет выбежала следом в одном бюстгальтере, а на улице безумно холодно.