Мак выждал секунду, чтобы она посмотрела на него, но Изабель этого не сделала. Она продолжала смотреть в шкаф. Он нахмурился, наблюдая за ней. Это могло работать с ее клиентами, но не с ним — и не с любым опытным профайлером. Расплывчатые предсказания, россыпь рандомных наблюдений. Вот инструменты экстрасенса. Он только что услышал это своими ушами. Классика. Они также цеплялись за очевидное, на что он как раз собирался указать, когда Изабель покачнулась. Она вытянула дрожащую руку в сторону двери, и Мак, реагируя инстинктивно, кинулся вперед.
— Ну уж нет, — сказал он, хватая ее за руку. — Ничего не трогай.
***
Хоть Изабель и закричала «Нет!», она знала, что уже слишком поздно. Видение наступило резко и быстро.
Беспокойство из-за нее. Переживания за Бена — его кожа выглядела серой. Где проклятая карта кампуса? Ничего не трогай! Ее фигуристые ножки. Время на исходе. Женщина, брюнетка, в его постели. Агония потери. Психотреп. По похитителю ничего. Ничего! Ничего не трогай.
Она отдернула руку и едва не шлепнулась на задницу. Только хватка Мака на ее руке уберегла ее от падения.
— Никогда, — выдавила Изабель между судорожными вздохами, — не трогай мои руки. Никогда.
Когда комната плавно вернулась в фокус, она высвободилась из его хватки и быстро прикрыла обнаженную руку той, что в латексной перчатке, и прижала к груди. Прошли месяцы с тех пор, как она в последний раз кого-то читала, и вот почему. На Изабель накатила волна тошноты, и внезапно и без того теплая комната сделалась слишком жаркой. Она сосредоточилась на темно-синем галстуке Мака.
— Ну, если бы ты не сняла перчатки и ничего не трогала…
— Я так работаю, — сказала Изабель, выпрямляясь и теперь сосредотачиваясь на его лице. — Я…
— Плевать я хотел, даже если ты так дышишь и живешь, — ровно ответил Мак.
Хоть он и отступил, давая ей пространство, его огромный профиль все равно нависал над ней. По-мужски красивое лицо с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами все еще сохраняло нотку мальчишества с черными, коротко постриженными волосами. Но его глаза приковывали к себе внимание, как будто она только что впервые их увидела. Они были самыми глубокими, самыми пронзительными сине-зелеными глазами, что она видела в своей жизни.
— Коснешься чего-нибудь еще, — медленно сказал Мак, подчеркивая каждое слово, — и вылетишь отсюда. Ты меня слышишь? Мне все равно, что там говорит Бен.
Образы и эмоции из видения все еще отдавались в ее голове. Сдержанная наружность Мака была лишь наружностью. Застегнутый на все пуговицы агент был абсолютно взбудоражен внутри. Он бушевал яростью из-за похитителя и до глубины души переживал за Бена. Его кожа действительно выглядела серой. Тогда Изабель этого не заметила. И он думает, что у меня фигуристые ножки. Если бы не печальные обстоятельства, она бы улыбнулась. В сравнении с большинством мужчин специальный агент МакМиллан был бой-скаутом.
— Ты меня слышала? — повторил Мак.
Изабель глубоко вдохнула и медленно выпустила воздух. Два видения подряд — не очень хорошо. Одно — и то достаточно сложно. Она помедлила минутку, запустив пальцы в волосы, но потом посмотрела ему в глаза.
— Это не психотреп, — сказала она.
— Что? — переспросил Мак, уставившись на нее.
В большинстве случаев люди не полностью осознавали собственные мысли. И даже озвучивание их устно не осознавалось, но — она нагнулась за сумочкой и посмотрела на него краем глаза — возможно, Мак был исключением.
Сержант прокашлялся.
— Вы сказали «стадион»? — спросил он.
***
Психотреп? подумал Мак. Именно такое слово я бы использовал.
Только он его не использовал.
Хоть изначально Изабель выглядела потрясенной, акт надевания своих собственных перчаток, казалось, успокоил ее. Легкая дрожь, которую Мак заметил в ее руках, исчезла, щеки вернули нормальный цвет — гладкая кожа выглядела менее бледной. Но когда он поймал себя на том, что сосредоточился на ее губах, в мозгу тут же взвыла тревога.
Время на исходе.
— Давайте поговорим о стадионе чуть позже, — сказал Мак, заставляя себя оторвать взгляд от Изабель и ее перчаточного ритуала. — Сначала я хочу побеседовать с соседкой по комнате.
На лице сержанта мелькнуло кислое выражение, и он махнул стоявшему у двери офицеру. Тот тут же ушел.
— Да, сержант Диксон? — сказал Мак. — Какие-то проблемы?
— Ну, — медленно протянул он. — Она практически бесполезна.