Иван. Старуху мою что ж обидел? Такое дело великое без матери как делать?
Парфен. Обижать зачем же! Думал, Иван, невестку сперва поглядеть. Надо ж свекру знать, какова богоданная. А старуха твоя с нами тут будь,-- говорить дочке не дала бы, сама беседовать захотела.
Иван. Правда твоя. И ловко ж ты бабью повадку, Парфен, приметил. Хе, хе, хе!..
Парфен. Хе, хе, хе! А дочку как звать?
Иван. А Марьица ведь у меня.
Парфен. Ну-ка, Марья Ивановна, покажись. Давно тебя не видел. Невелика тогда была. (Марьица ближе подходит.)
Иван. Невеличка, Парфен, невеличка. А теперь какова выросла?
Парфен (смотрит на Марьицу). Красавица. По красоте, говорить нечего, всякому в пору. И ум есть. Не умна была бы, Василья моего не приручила. Давно ль, Марьица, с сынком моим сошлася, а?
Марьица. Прости, государь, как звать тебя, не знаю: Парфен ли Семенычем прикажешь, батюшкой ли велишь?
Парфен. Батюшкой? Ин батюшкой зови. От слова не станется.
Марьица. Где ж давно было, батюшка, узнать? Давно ль он у тебя гостит, сам ведаешь.
Парфен. Скоренько ж у вас дело сладилось.
Марьица. Скоро, батюшка. И я то ж ему говорила, да он свое, спешить-де надо.
Парфен. Как не спешить: такого жениха поскорей окрутить надо. Другой такой богатый да простой скоро ль подвернется!
Иван. Чтой ты, Парфен, будто не ладно говорить стал. То "от слова не станется", молвил, как она батюшкой назвать тебя хотела, а теперь...
Парфен. Молчи: Иван, налажу сейчас. (Марьице.) Поди так заспешила бы, не дай я благословенья своего, все ж обвенчались бы.
Иван. Ты меня, Парфен, спроси: я без благословенья твоего отдам ли?
Парфен. Ах ты, плут старый! Дрянь ты подорожная! По дорогам тебе, дрянь, в грязи лежать, чтоб кони тебя топтали, а ты ко мне в родню лезешь!
Иван. Аль ты, Парфен, нездоров стал? Что говоришь -- сам, поди, не знаешь.
Марьица. Батюшка! пойдем отсель; аль не видишь: обманом сюда завели! Надругаться над нами хотят.
Парфен. Дурак старый! Ужели у тебя рассудить умишка не хватило: каков ты мне сват, сыну моему тесть будешь? Хоть то вспомни: отцу твоему в поход идти, подняться с места нечем было. И в те поры дед твой к моему в выжлятники, щенков чесать, пошел,- только сынишке своему конька добыть бы!
Марьица. Батюшка, пойдем.
Иван (встал неторопливо, при последних Парфеновых словах). Стой, дочка, стой. Ответ еще сказать ему сумею. Да. Мой дед зачем себя продал, а? Слышь, сына своего за матушку Русь святую на войну снаряжал. Да. Твои деды такое делали ли? Да. Пойдем, дочка, пойдем. Ответ даден. Да. (Делает несколько шагов.)
Парфен. Стой. Ты род свой вспомнил бы. Наш род всегда велик был. Коркины не то в стольниках, в окольничих бывали.* А твои деды -- хоть один -- при царевом дворе, на царских очах служили ль? Голь вы кабацкая!
Иван. Не то при царском дворе, при царике*, слышь, ни один не служил. В те поры, как ты, государь, у вора в Тушине в ногах валялся, да от него к Шуйскому* царю перелетывал. Да. У того и другого вотчин выпрашивал, богат да воровством знатен стал,-- мы, голь, за веру Христову, слышь, стояли; с Прокопом, слышь, Петровичем, с Лягуновым* ведь, а там с Кузьмой Миничем* кровь свою проливали. Да. Вот мы, голь, каковы! А ты, вором в бояре жалованный, против голи слова сказать не можешь. Стыдно, ведь. Да. Стыдно. Пойдем, дочка, пойдем.
Парфен. Да я тебя!.. (Делает несколько шагов.)
Марьица. Батюшка, родной мой!
Иван (загораживая ее). Пройди, дочка, в дверь. Не тронет ведь. Не посмеет. А я в дверях еще ему слово скажу. Ты теперь мне покланяйся, чтоб сынка твоего в зятья себе взял. Да. Не воры, слышь, мы, нет,-- голь ведь. И честь у нас не купленная же, не у воров вымоленная, а своя, прирожденная. Да, (Грозится в дверях и уходит, пропуская Марьицу вперед.)
ЯВЛЕНИЕ VII
Парфен (один). Обруган, оплеван стою, а на душе весело; как смерд последний, за себя не вступился, на обиду смолчал,-- а на сердце легко. И как тебе, Парфен, веселому не быть? Сыно-т твой спасен ведь, спасен! Горд ведь Иван, сильна твоя обида, ввек ее не забудет: дочки своей не отдаст теперь. Не отдаст. "Покланяйся", сказал. Не поклонюсь. Не надобен ты мне, и дочка твоя не надобна же. Вижу, Парфен, любишь ты сына: обиду за него перенес. А он, Василий, любовь твою оценит ли? Не теперь, нет; горевать теперь станет. А там... мой опять. И никто у меня его не отымет. Велико ль у парня молодого по невесте гореванье! До новой невесты; с утра и до утра. А как на Москву уедет, да высоко в царевом дворце станет, что сокол над всеми взлетит,-- в те поры девчонку вовсе забудет, над глупостью своей сам же посмеется, спасибо отцу скажет. Как же тебе, Парфен, веселому не быть? Веселись, старик: умно поступил. (В средние двери стремительно вбегает Василий.)