Иллай протянул руку и провёл по моей от плеча до запястья, сжав его и заставляя двигаться за собою вслед. Я спустилась вниз в странном возбуждении. В конце концов, я до конца так и не понимала, почему происходящее принимает подобный оборот. Мне-то было очевидно, что Бадра сам должен понять, что его приглашение я приняла под давлением обстоятельств. А от того, что обстоятельства были тарелкой супа и двумястами литрами горячей воды, я кусала губы и чувствовала себя крепко ушибленной идиоткой.
Спускаясь, я выбирала, какую позицию занять: робкую и задавленную, панически испуганную или нагло настаивать на своём праве менять решение, как и когда вздумается.
К последней ступеньке, паника почти победила, особенно учитывая гигантскую бородатую фигуру Борея, что возвышалась над всеми нами. Одежда его странно развевалась, словно подхваченная невидимым сквозняком. Однако, по ощущениям, в доме совсем не дуло.
— К делу, дети. Мы очень спешим.
Мы? В смысле мы все? Или они — его вели… в смысле, стихийная ветренность?
Все посмотрели на меня. Бадра гневно, Иллай напряжённо, а Борей едва заметно улыбнувшись.
Бадра изложил проблему на удивление коротко и корректно. Что я дала обещание сопровождать его на празднике ещё в Кашитуле, а после, когда в Дадитар вернулись и мы, и Иллай, согласилась пойти и с ним так же. Я в этой картинке даже для самой себя выглядела весьма легкомысленно. И на месте отца не позволила водиться со мной ни одному из сыновей, ни приёмному, ни тем более, родному.
Борей молча вопросительно посмотрел на Иллая, задержавшись на мгновение взглядом на наших сомкнутых руках.
— Он не сказал Делии ничего, о том, куда именно её приглашает. И о своих намерениях тоже, — тихо ответил на это Иллай, глядя на отца, кажется, даже не моргая.
— Но ты знаешь, что это единственно правильное решение, отец! — немедленно среагировал Бадра.
Борей перевел взгляд на меня и в голове спросили:
«А ты?»
Я? Что я?
«Ты можешь отказаться от обоих, — усмехнулось в голове. Борей чуть заметно двинул густой бровью, так же, как это, улыбаясь, делал Иллай. — Но можешь не отвечать. Я знаю, кого ты выбрала. И почему согласилась с Бадрой, знаю так же. Но закон един. — Глаза Борея стали вдруг цвета неба во время осенней бури и так же неожиданно прояснились. — Следуй за сердцем, дитя. Верь».
Мне на мгновенье даже показалось, что он подмигнул мне. Именно показалось, потому что после того, что он произнес в следующее мгновение, у меня едва не подкосились ноги.
— Слова были произнесены, — строго сказал густым басом Борей. — Предложение и согласие первое имеет силу, — кивнул Бадре.
Иллай коротко охнул и страшно побледнел, его рука разжалась и буквально выпала из моей. Я, потрясённо распахнув глаза, смотрела то на него, то на Борея не в силах издать ни звука.
— Отец…? — прошептал Иллай. Но тот лишь коротко качнул головой, показывая, что ничего не может для него сделать.
— Мы спешим. Где топливо, Бадра? — тот поднял глаза в направлении комнат, имея, однако, совесть скрыть самодовольную улыбку. — Догонишь нас.
Иллай медленно, словно через силу, направился вслед за отцом. Задержался на несколько мгновений у двери, покачнулся, ухватился за косяк, и вышел, так и не обернувшись.
Они оставили меня одну в комнате, в это мгновение ставшей бесконечно огромной.
Несколько минут я не видела вообще ничего. Только хлопала глазами, отчаянно пытаясь сообразить, что же сейчас произошло. Кажется, комната кружилась и покачивалась вместе с моими мыслями. Это ведь несерьёзно? Ничего страшного, верно? Только какой-то праздник. Он ведь не обидится и не умчится опять на сколько бы то ни было миров прочь? Он ведь не оставит меня из-за этого? Почему отец решил так? Я что только что назвала его отцом? Боги, да что же это за проклятье, действительно?
— Ты в порядке, Дели? — Бадра, непонятно откуда появившийся, участливо заглядывал мне в лицо.
— Я? Да, то есть нет… То есть, я не знаю, что сказать тебе, — невпопад ответила я.
— Оставь нас, Бадра, тебе пора. Как и нам, — Лиллайа, внезапно появившись так же неизвестно откуда, с улыбкой вывела Бадру под локоть из комнаты, совсем, как Карим однажды. Он не мог сопротивляться, держа в руках большую коробку с чем-то тяжелым.
— Но, мама…
— Мы очень скоро увидимся, сынок.
Колени мои ослабли, и я без сил опустилась на камни рядом с платформой. Звёзды вокруг теперь казались иглами, что вонзались в меня со всех сторон, болезненно жаля, за единственный, и упущенный теперь шанс.