Карел Матей Чапек-Ход
КАШПАР ЛЕН-МСТИТЕЛЬ
Художественная проза К. М. Чапека-Хода
В начале нашего столетия три чешских писателя носили одну и ту же фамилию. Это были братья Карел и Йозеф Чапеки и не состоявший с ними в родстве Карел Матей Чапек. Пятидесятисемилетний Карел Матей Чапек уже четверть века издавал свои книги и достиг большой известности, когда начала восходить звезда литературной славы Карела Чапека. Маститый беллетрист отдавал должное дарованию своего младшего собрата по перу. Он тяжело переживал свое «двойничество» с Карелом Чапеком, но отказаться от завоевавшего популярность у читателей имени было трудно. Окончательное решение пришло лишь после знакомства с братьями Чапеками, которое состоялось в 1917 году. С тех пор Карел Матей Чапек стал пользоваться псевдонимом.
Слово «ход» Чапек добавил к своей фамилии не случайно. По материнской линии он принадлежал к потомкам ходов — крестьян из пограничных районов, людей, чье вольнолюбие и мужество воспел А. Ирасек в романе «Псоглавцы». Чапек родился и вырос в ходском крае, любил его и гордился своими земляками. Обо всем этом говорил походивший на двойную фамилию псевдоним. Драматический эпизод, в котором Чапек проявил поистине ходское благородство и чувство собственного достоинства, был скрыт от посторонних глаз, но не забылся.
Так началось последнее десятилетие жизни Чапека-Хода, когда ему суждено было создать многие из лучших своих произведений и стать знаменитостью. К нему пришло официальное признание заслуг перед отечественной словесностью — он был удостоен званий члена Чешской академии наук и лауреата четырех государственных премий. Его роман «Турбина», новеллы «Доченька Иаирова» и «Эксперимент» были переведены и изданы во Франции. На родине его считали самым современным писателем. Сверстники двадцатилетнего Ю. Фучика, как и он сам, не замечали почтенного возраста Чапека-Хода, когда читали его книги.
«Новых сенсаций ждали от этого почти семидесятилетнего человека, чье неустанное стремление к новым вершинам заставляло его забывать о своем возрасте. Смерть оборвала труд, которого не смогла остановить старость, и ответ на вопросы, который он давал нам всею своею жизнью, остался недосказанным», — писал в прочувствованном некрологе критик-коммунист, говоря от имени своего поколения[1].
Судьба литературного наследия Чапека-Хода оказалась трудной. Мнение критиков о его значении было противоречивым. Если одни видели в Чапеке-Ходе реалиста и оценивали его произведения высоко, то другие считали его натуралистом и упрекали за отсутствие строгого вкуса. Впоследствии многие историки литературы также усматривали в нем представителя сошедшего с литературной арены натурализма, прозаика второго, если не третьего, ряда. Неизменным оставалось лишь отношение к Чапеку-Ходу читателей: те произведения, которые переиздавались при его жизни, продолжают и сейчас выходить в свет большими для Чехословакии тиражами.
В наше время среди литературоведов возобладало мнение о том, что Чапек-Ход был выдающимся экспериментатором, что он обогатил чешский реализм оригинальным видением мира и предварил многие художественные открытия более позднего времени[2]. Круг литературной судьбы Чапека-Хода замкнулся: став знаменитым в начале века, он вновь обрел репутацию мэтра в его конце, но при этом к нему пришло и нечто большее — определилось его место в плеяде реалистов 20—30‑х годов, составившей славу чешской литературы XX столетия.
Чапек-Ход формировался как личность и художник в переломную эпоху. Он родился 21 февраля 1860 года в городе Домажлице, имеющем прочные исторические и культурные традиции. Его отец работал помощником преподавателя в реальном училище. Умер он, когда сыну было семь лет. Заботы об оставшихся сиротами детях лежали на плечах матери. От нужды спасало то, что мать сдавала внаем жилье с полным содержанием для «студентов», как тогда называли учащихся средних учебных заведений. Предполагалось, что по окончании гимназии Чапек поступит в духовную семинарию, где обучение было бесплатным, и со временем станет патером. Его ждала участь многих неимущих молодых людей, которые избирали для себя такой путь к знаниям и материальной обеспеченности.
Детство будущего писателя было омрачено тем, что он числился среди самых слабых учеников. Художественная одаренность Чапека, хотя она и была подмечена учителями, не встретила поддержки с их стороны. Избирательность интересов не поощрялась, и мальчику приходилось отстаивать право на свое увлечение языками и литературой. Стойко выдерживал он порицания и со стороны соучеников за нежелание участвовать в рукописном журнале с выразительным названием «Стремление и старание».
2
См: Moldanova D. K. M. Capek-Chod ve vyvoji ceske prozy. — Ceska literatura, № 3, 1985, s. 223—233; Krivanek V. Nerudovo prozaicke vychodisko a povidkova tvorba K. M. Capka-Choda. — Ceska literatura, № 3, 1985, s. 218—223.