— Джордж, — Вильям едва дотянулся до него, толкнул в плечо, но тот никак не отреагировал. Стоящая рядом с ним Кристи тоже дёрнула его за рукав, но Джордж даже не моргал. Помахав рукой перед его лицом, Кристи в панике обернулась на главврача.
— Бригаду сюда, срочно… — она едва просипела это, но её было прекрасно слышно. И толпа тут же замолчала. — Он в ступор впал…
— Уведите или вынесите его, быстро! Полицию сюда мне, где этот детектив? Она меня трясла за грудки, довела Лэри до посттравматического и всё на месте! — главрач мгновенно вышел из себя.
Хьюго, одним из первых прибежавших сюда, видимо тоже о чём-то догадывающийся, быстро подхватил Джорджа на руки и понёс к выходу. Все остальные тоже двинулись к холлу, чтобы не мешать полиции. Вильям, всё так же обнимая медсестру, аккуратно вывел её к санбригаде, чтобы те сделали ей успокоительный укол. А сам присел на лавочку у стены и подпёр голову руками. Впервые за последнее время только один вопрос крутился в голове, найдя ответ на который, возможно, он поймёт эту головоломку. Как, чёрт возьми, Мелиса попала в полуподвал с третьего этажа, миновав второй и первый?
Глава 8
— Возьмите манекен за горло, как если бы вы его пытались душить.
Вильям выстоял огромную очередь из всего персонала экспериментального отделения, чтобы попасть на следственный эксперимент. Часы уже показывали половину десятого, он предпоследний, после него только ещё не сдавший карту с допуском в отделение Лэри. Детектив и несколько экспертов стояли вокруг него с манекеном. Под их взглядами хотелось стечь на пол лужицей, только бы не пялились. Вильям не знал, кого подозревают, не знал, на что смотрят, что хотят проверить, но он заранее был уверен, что провалил проверку. Взяв манекен за горло он вдавил его в стену, как ему показал эксперт. Значило это только то, что и у Мелисы на шее нашли такую же хватку.
— Почему вы так руки держите? — Вильям вздрогнул и поджал губы, оборачиваясь к детективу.
— У меня в тринадцать были переломы больших пальцев обеих рук. Их неправильно лечили, и я не могу давить большими пальцами, мне больно…
— Так, хорошо. Почему каждый раз, когда происходит что-то — вы всегда первый?
— Потому что меня предупредил пациент. Вы можете ещё раз попытать удачу и поговорить с ним, он вроде получше себя чувствует, — Воловски одёрнула бежевый пиджак и скрестила руки на груди. Она явно пыталась взять его измором. Только вот Вильям и сам знал все эти штуки, зря он, что ли, психиатр? И противостоять им мог. — Вы меня подозреваете.
— Мы не разглашаем сведения о ходе следствия.
— Это был не вопрос. Вы подозреваете МЕНЯ, — она хмыкнула и, пока руки Вильяма осматривали и снимали отпечатки от манекена эксперты, отошла к лавочке, где лежала стопка документов.
— Не переживайте так. Вас таких немощных с проблемами с руками половина отделения. Начиная с профессора, заканчивая медсестрой чёрненькой. Так что пока что подозреваем мы не только и не столько вас. У вас такое лицо всегда. Мне кажется, если вам в этот момент показать кровь — вы в обморок упадёте.
— От вида кишок наружу не упал, а тут упаду?
— Мы уже проверили вашу работу в Бетлеме, прекрасно всё знаем. Не перетягивайте одеяло на себя.
Вильям кивнул, вытер руки протянутой салфеткой и вышел в холл первого этажа. Он прекрасно знал, что подозревают именно его, детектив могла вилять куда и как захочет, но у неё на лице было написано, что она о нём думает. Неблагополучное детство, секта и мать-шизофреничка ему очков ещё ни разу не добавляли. И верить в то, что он это всё проработал и помахал ручкой, никто не стремился. Да что уж говорить, лёгкий триггер — и вуаля, опять нервный тик, опять невроз, опять какая-то неадекватная реакция. Выйдя на улицу, он поправил воротник пальто и пошёл вниз к жилому корпусу. Почему-то внутри не было никакого раздрая, как после смерти Луиса, наоборот, голова изо всех сил пыталась продумать, как это могло произойти. Не с точки зрения высокой морали, а чисто технически. Мелиса худая, может, в этом и есть часть разгадки. Луис крупный, он умер прямо в отделении, а вот её можно было куда-то затащить. Как, кто? Почему ни криков, ни сопротивления? Никаких сомнений, что тайные ходы именно в коридоре с палатами, не осталось. Уже подойдя к корпусу, Вильям оглянулся на приют. Он возвышался на холме, как дворец. И, как и в любом другом дворце, в его стенах хранились потайные лазы, комнаты, наверняка были какие-то укрытия или сейфы. Даренн Шенн был богат настолько, что в те времена ни одна жадность не могла об этом мечтать. Богатые люди эдвардианской эпохи бредили идеями тайных культов, медиумами, досками Уиджа, в старых домах всегда есть тайные комнаты или хотя бы шкафчики для алтарей или занятий магией. Здесь тоже должны быть. Нужно срочно их найти. От мыслей его отвлекли чьи-то шаги. Не поздновато для прогулок? По аллее выше, в глубь сквера шёл мужчина с зонтом-тростью, явно просто дыша воздухом, чтобы лучше спалось. Он зашёл за дерево и… исчез. Мотнув головой, Вильям быстро зашёл в общежитие.
Уже сидя в комнате, он снова теребил блокнот, пытаясь хотя бы выделить десяток тех, кто имел доступ. Это должен быть кто-то, кто тут давно, чтобы знать, где могут быть тайные комнаты. Ликка говорила, что на третьем этаже были комнаты для коллекций, трофейные и летние спальни. Эдакий этаж для хобби. Знать бы, увлекался ли мистер Шенн оккультизмом, если да, то третий этаж логично подходит для таких делишек. Но проблема в том, что всё это началось именно с его приходом, до этого убийца сидел как мышка под плинтусом. Тревожил пациентов, запугивал, с применением силы, но не более. Что произошло с его приходом сюда? Кто мог их убить? Слишком много возможных подозреваемых. Вильям медленно перебирал в голове всех, кто имел доступ в отделение. Хватка убийцы слишком характерная, как отпечаток пальца. Только вот по удивительно странному стечению обстоятельств, в отделении оказалось слишком много людей с одним отпечатком. У профессора Форинджера ревматизм, у мистера Монтгореми синдром карпального канала, Лэри себе пальцы на правой руке ящиком стола вывихнул так, что ручку держать не может до сих пор, у Кристи парестезия, она сама на дежурстве жаловалась… Даже Ликка могла это сделать, она держит ручку в кулаке, отчего у неё просто отвратительный почерк. Даже Вильям мог. Он уверен в том, что он этого не делал? На сто процентов или так, слегка? Вильям тряхнул головой, чтобы выкинуть из головы дурные мысли. И как раз кстати кто-то постучался в дверь. В щёлочку просунулась голова Ликки.
— Можно?
— Заходи.
— Я просто… Она так долго тебя мурыжила?
— Это ещё что, там Лэри остался.
— Я надеюсь, что он выгребет, он очень сильный, слабый бы уже поломался, а он держится молодцом… Вили… — Ликка присела перед ним в кресло и запустили пальцы в волосы. — Как ты… Как ты всегда понимаешь, что, где и куда? Ты так… как будто предсказываешь. — Вильям в ответ невесело хмыкнул и отложил блокнот.
— Знаешь, когда всю свою жизнь прожил с садисткой, которая била до потери сознания и переломов, начинаешь видеть малейшие изменения в поведении, такие тонкие детали, которые не заметили бы большинство людей, чтобы предсказать очередной приступ ярости и успеть спрятаться. Да, я вижу, но это не дар, а проклятье. Оно помогает работать, но не помогает жить, — Ликка присела к нему поближе и положила руку на плечо.
— Мать?
— Да.
— А… Что с ней сейчас? — Вильям равнодушно пожал плечами и выпрямился. Она винила его, беззащитного пацана, во всех своих бедах, видела в нём мужчину, с которым тогда переспала и всё время об этом напоминала. Поэтому никаких чувств он к ней не испытывал уже давно, за что был безмерно благодарен своему психотерапевту.