Быстро бежит по тропке подальше от тела, от жужжания мух, но останавливается. Впереди смерть. Её гниющий запах доносит ветерок. И тот труп только начало. За что? Почему? Что он сделал не так в этой чёртовой жизни? Жужжание превращается в гул, как от поезда, и буквально сносит его с ног.
Утро выдалось на удивление спокойным. Если вообще можно так сказать, глядя на полупустой приют. Вильям стоял за стойкой в комнате отдыха и осматривал оставшихся пациентов. Только сейчас он заметил, что Дитмар действительно на фоне остальных выглядит отлично, даже более чем. Да, он слегка расторможенный, но гораздо лучше, когда пациент что-то увлечённо рисует, чем когда сидит и смотрит в телик. Что-то есть в этом удручающее. Медбрат Лукас внёс поднос со стаканчиками. В них лежали горстки таблеток, разноцветных, как леденцы.
— Давай я отнесу Дитмару сам, хочу с ним поговорить.
— Конечно, пересчитай таблетки у него и распишись.
Вывалив на ладонь четыре цветных драже и одну капсулу, он расписался в журнале и пошёл к Дитмару. Присев перед ним за стол, он широко улыбнулся и слегка наклонился, протягивая таблетки.
— Доброе утро.
— У кого как.
— Вас сегодня ночью опять беспокоили?
— Ну… — Дитмар забрал стаканчик с таблетками и опрокинул в себя, откидываясь на спинку стула. Вильям бросил взгляд на рисунок и замер. Это ещё что такое?
— Дитмар… А что вы нарисовали?
— Это… Ах, это мой друг. И он идёт по коридору, за вами. Он сказал, что хотел отвести вас, но вы не пошли, — Вильям вспомнил, как его что-то взяло за руку, и тут же прошибло в холодный пот. На рисунке был не мужчина в шляпе и пальто. В тёмном пространстве друг напротив друга стояли двое. Его самого в узнаваемом белом пиджаке держал за руку монстр. Белый, как будто искрящийся, как помехи в телевизоре. И с искажённым лицом с одними глазами, скорее даже дырами. Его морда была в миллиметрах от лица Вильяма, он пристально всматривался в него. Стало очень неуютно. То есть, это нечто так близко, настолько? Если Дитмар действительно видит то, что Вильям чувствует, то так бы и он сам сошёл с ума. Какой кошмар.
— Ваш друг выражается неясно. Я готов идти за ним, если он будет убедителен.
— Вы помните. Для этого вам нужно тронуться, — Дитмар заговорщически заулыбался, как будто говорил о каком-то секрете. И Вильям понимал, о чём он. Но готов ли он пожертвовать разумом, чтобы разгадать эту шараду? Нет. Пока, по крайней мере.
— Не обещаю, но постараюсь. А пока прошу меня простить.
Дитмар кивнул и вытащил из-под рисунка другой. На нём Вильям узнал себя. Дитмар рисовал не каляки-маляки, как многие пациенты. Портрет оказался потрясающе реалистичным. И Вильяма это не радовало. Потому что на этом портрете он видел смятение, видел боль, страх. Вот как его видит Дитмар. Это печально, потому что Дитмар не находит в нём опору, спокойствие, твёрдость. Но в последнее время он и сам в себе этого найти не мог. И не понимал, куда всё делось, что случилось? Всегда, даже в самых поганых случаях, он умел держать себя, быть сильным. Но казалось здесь он отравился ядом, который пропитал всё отделение. Имя ему страх.
Дождавшись обеда, он сдал смену Харви, ещё одному психотерапевту отделения, и пошёл вниз. В голове засела нехорошая мысль. Вильям думал о таблетках, о том, что они не помогают, что нужно выписать новые и вдруг подумал, а может у Дитмара тоже есть такая таблетка? Та самая, которая может что-то решать? На его счастье, память у него отменная, выписав себе в блокнот названия лекарств Дитмара, он помнил их и сейчас наизусть. А теперь нужно придумать убедительную причину для этой глупости. Наконец дойдя до окна выдачи фармацевтического склада, он откашлялся и постучал в стекло, пытаясь придать лицу хоть сколько-нибудь приветливое выражение.
— Здравствуйте, дело в том, что мы поспорили с другом насчёт одной таблетки… В общем… Я понимаю, просьба ужасно глупая, но мне нужно посмотреть на них, на кону деньги, — фармацевт опустил узенькие очёчки на кончик носа, разглядывая Вильяма как душевнобольного. — Я тихо посмотрю пузырьки и выйду. Обещаю.
— Ладно, что с вами сделаешь. Молодёжь. А вообще не спорьте на деньги, это дело опасное.
Он открыл Вильяму дверь и обвёл рукой стеллажи с препаратами. И без того поняв, что ему просто повезло, что он был достаточно убедителен, Вили тихонько проскользнул внутрь и принялся шариться на полках с теми лекарствами, названия которых он успел заметить в рецепте Дитмара. Рассматривая пилюли и драже, он старательно вспоминал, как выглядело то, что было в стаканчике. Облапив все нужные пузырьки, он никак не мог найти последнюю таблетку. Память чётко подбрасывала картинку с маленькой белой драже с буковкой Р. Тихонько, пока фармацевт не видит, он вытащил по одной таблетке из каждого пузырька. Он прекрасно понимал, что это воровство, но это были очень лёгкие препараты, витамины, стабилизирующие, ничего такого.
— Вы что-то конкретное ищете? — Вильям обернулся на мужчину. Тому, видимо, надоело наблюдать за его метаниями.
— Да. Маленькое белое драже с буквой Р.
— В сахаре или плёнке? — фармацевт со вздохом встал со стула и принялся сам рыться на стеллажах.
— В плёнке.
— А, вы из бредового. Вот они, — мужчина протянул ему пузырёк и Вильям почувствовал, как холодеют пальцы. Ему показалось, или это таблетки с закрытой полки? Взяв пузырёк, чтобы получше запомнить название, он сглотнул и слегка натянуто улыбнулся, изображая радость. На деле он пытался задавить нервную усмешку. Прекрасно понимая, что идёт на преступление, он сделал хитрый пасс руками, изображая победный танец, а сам выудил одну драже из пузырька, а остальное протянул обратно фармацевту. — Ну что, кто выиграл в споре?
— Я. Спасибо вам большое, я ваш должник.
Вернув стекляшку фармацевту Вильям выскользнул и остановился в коридоре, раздумывая. Итак, судя по рецепту, все препараты направлены на то, чтобы поддерживать всячески пациентов, плюс, похоже, с учётом анализов. И что это за препарат такой? Он как будто выбивался. И его не было в рецепте. И думать не надо, если это были закрытые полки, значит, это не просто леденец какой-то. Кто знает, как они влияют на человека. И, похоже, с них и стоит начать. Убрать к чёрту и посмотреть, что получится. Как хорошо, что у него сегодня встреча с Дитмаром, как раз и поговорит с ним. Возможно, воровать нехорошо, но какого-то адекватного выхода он не видел. Ему нужно удостовериться, что именно это пьёт Дитмар, а не что-то другое. Ну и плюс проверит свою теорию. Потому что ни в одну клиническую картину симптомы не вписывались. А вот если начать по одному вычёркивать симптомы, похоже, получится реальная картина. Только бы повезло.
Дитмара он встречал на пороге кабинета, чтобы как можно быстрее всё разрешить. Закрыв дверь, он присел рядом с Дитмаром в кресло пациента. Тот удивлённо распахнул глаза и вытянул шею. Он как-то сказал, что придётся оказаться с этой стороны стола. Можно считать это первым шагом.
— Дитмар, как вы себя чувствуете?
— Э… Сердце колотится и руки дрожат… Я рисовать хочу, но… — он поднял мелко трясущиеся руки. Он даже ручку сильно сжать не мог.
— А голова? Боль, головокружение?
— Да.
— А как насчёт перепадов температуры? То жарко, то холодно?
— Да… — Дитмар наклонился к нему, стараясь говорить тише. По глазам было видно, что он попадает каждым выстрелом.
— А в голове это похоже на пыль, паутину, пытаешься вылезти, а оно пугается.
— Да!
— Дитмар, вы ведь мне доверяете? — Дитмар кивнул и слегка наклонился к нему. Вильям собирался превратить то, что он задумал, в игру, чтобы никто и ничего не заподозрил. — Я хочу посмотреть на то, как ваша схема лечения влияет на ваше состояние. Вы ведь помните, какие таблетки пьёте? — дождавшись кивка, он разжал кулак с украденными таблетками, спрятав ту самую в другой руке. Дитмар медленно брал одну за другой, щупал и клал обратно. Не зря же он в очках был, здесь почти вслепую живёт. Страшно. Остаётся надеяться, что таблетки уже вошли в устойчивую память, изо дня в день почти два года.
— Ещё одна.
— Вот эта? — Вильям протянул ему ту самую и старался не сильно выказывать нетерпение. Наконец Дитмар кивнул.