Смейся, смейся, пришла Вероника. Вот, вот, сдохла Вероника.
— Выключи его, выключи…
Снова, снова эта песенка! Где Дитмар? Он встаёт, хотя тяжело. Как будто телевизор его подавляет прямо сейчас, прижимает к полу, вытесняет все мысли. Что-то в руке. Что, откуда? Ярость затапливает. Швыряет что-то прямо в экран. Кинескоп взрывается с громким хлопком. В наступившей темноте его всё же рвёт. Больно, как будто выхаркивает органы. Шаги, всё ближе. Кто-то оттаскивает его к стене, вжимает в неё. Открывается дверь…
Комната. Что за чёрт? Вильям повернул голову, рассматривая собственную спальню. Что-то в ней было не так. Что-то его дёргало. Он сел, подавляя страшную тошноту от приснившегося кошмара. Или не кошмара? Почему он всё ещё чувствует этот запах? Сверху, с потолка, что-то капнуло. От того, с какой силой ужас скрутил всё тело, судорогой на глазах выступили слёзы. Медленно, перебарывая напряжение мышц, он поднял голову. Над кроватью в воздухе висел труп. С него содрали кожу, и кровь, уже загустевшая, капала на простыни.
— Это кошмар, это кошмар…
Медленно, боясь не так пошевелиться, Вильям начал отползать к входной двери. Ещё миллиметр, ну же… Но труп повернул к нему лицо и ухмыльнулся.
— Это реальность.
— Нет…
Ручка двери не повернулась, как будто механизм залили клеем, от беспомощности, прямо как в детстве, внутри всё оборвалось. Вильям вскочил на ноги и принялся судорожно дёргать дверь. Пока не почувствовал мокрую руку не плече. Всё, всё. Запах гниения заполнил собой весь мир, живот скрутило адской болью. И вдруг ручка двери сама повернулась. Дверь открылась.
— Доктор. Вы обещали помочь.
Стоящий на пороге Дитмар в больничной пижаме смотрел пристально, в упор. Протянул руку. Да, уведи отсюда, забери отсюда. Дитмар рывком вырвал Вильяма из рук трупа и с громким хлопком закрыл дверь.
— Это сон.
Дитмар в ответ хмыкнул и заглянул в глаза.
— Да, это сон. Реальность страшнее.
Вильям едва смог оторвать голову от подушки. Казалось, что живот сейчас разорвёт, настолько всё болело. Раком доползши до унитаза, он рухнул на кафель. Всё же вырвало. Запах разлагающегося мяса как будто до сих пор стоял в носу. От боли его колотило. Похоже, он отлично так чем-то отравился. Или его отравили. Он ни в чём не мог быть уверен. Засунув пальцы в рот, Вильям заставил себя вывернуть в унитаз всё, что могло там быть и что могло заставлять так болеть. Так же раком, не имея сил распрямиться, он дошёл до раковины и включил воду. Напившись из-под крана, он заглянул в зеркало. Отвратительно.
— Что тебе надо, сучья боль? Какого чёрта ты меня треплешь и куски отгрызаешь? — Вильям провёл руками по красному от слёз лицу и истерично захихикал. — Глупая боль, если ты меня сожрёшь, где тогда ты будешь жить?
Рвота хоть и убрала тошноту, боль никуда не делась. Едва найдя в аптечке антиспазмолетик, Вильям кулем завалился на кровать.
Очередной четверг. Выходной. Но планы, которые Вильям вынашивал трое суток, грозили пойти коту под хвост, потому что новым постановлением было приказано никого не выпускать из больницы. Эдакая принудительная подписка о невыезде. Возмущения администрации детектива не тронули, она выписала своей рукой несколько пропусков для директора и ещё нескольких человек, включая мистера Монтгомери и Мистера Смита, чтобы те управлялись с документами. А Вильям, внимательно рассматривая её, начал замечать то, чего в предыдущие разы не заметил. Она явно не спала. Вильям не знал, как всё происходящее выглядит со стороны, изнутри казалось, что это один муторный беспросветный кошмар из тех, которые пугают не монстрами, а пугают реалистичностью. Но, видимо, во внешнем мире это всё тоже отражается на людях. Да хотя бы потому что всегда собранная как солдат Воловски забыла свою ручку. Сунув её в карман, Вильям думал о том, как ей отдать, нужна ли ей ручка, может, это подарок, а может, просто безделица, выданная руководством всему отделу. И сейчас он сидел на кровати, уже одетый, и крутил ручку в руках. Ему нужно наружу, срочно. Но пропуска на его имя нет и не стоило надеяться. Он с таким трудом раздобыл адрес родителей Дитмара, всеми правдами и неправдами, не для того, чтобы профукать этот шанс. Но охрану на воротах усилили, причём так, что когда снова пришёл Кристиан его насильно обыскали и прогнали, чтобы не стоял под калиткой. А он ещё и подозреваемый, кто его выпустит в здравом уме. Ему нужно бежать. И если его поймают, он точно сядет. И тогда помочь Дитмару будет некому. Куда бы он ни ступил, везде ждёт ловушка. Можно быть параноиком, но почему-то не оставляли мысли о том, что это всё одна сплошная подстава. Ну не может быть столько совпадений. Его хотят подставить, очень планомерно и скурпулёзно. И в его силах отбрыкиваться как можно активнее, чтобы не казаться безвольной жертвой.
Вильям уже встал с кровати, как в дверь тихонько постучали. Учитывая, что выходной сегодня был у его смены, это могла быть только Ликка. Разрешив ей войти, он принялся зашнуровывать ботинки.
— А ты гулять? Пошли вместе.
— Боюсь туда, куда я пойду гулять, ты не захочешь.
— Это куда? — она нервно рассмеялась и протянула ему жменю леденцов. — Не вредничай.
— Мне нужно в Ливерпуль.
— Что?
— То. В Ливерпуль, блин.
— Но из больницы не выпускают никого… — Вильям только пожал плечами и ощупал карманы.
— Скажешь, что я с головной болью маюсь. Я сам предупредил администрацию и профессора.
— Вильям. Тебя арестуют. Тебя и так подозревают больше всех.
— Меня в любом случае рано или поздно арестуют, какая в жопу разница? — он поправил сумку-кроссбоди на плече и попрыгал, проверяя, не болтается ли чего. — Мне нужна эта поездка, слышишь? Она нужна мне срочно, если я не поговорю с миссис Прендергаст, я не докопаюсь до истины и не остановлю весь этот творящийся кошмар. Я не хочу быть на крючке у убийцы. У меня к тебе просьба. Посиди сегодня у меня в комнате. Можешь музыку негромко включить, сделай вид, что ты со мной. Вот, — Вильям сунул Ликке в руки свой ключ-карту. — Я постараюсь очень быстро.
— Вильям… — он уже открыл окно и всё же обернулся. Ликка стояла посреди комнаты в большой футболке с Микки Маусом и прижимала к груди карточку. — Я боюсь.
— Я тоже. Но в этом соль. Я переступлю через всё это и пойду дальше. Или страх переступит через меня, и тогда я или буду в дурке, или сяду на долгие годы. Выбор невелик.
— Пожалуйста, не задерживайся… И так далеко ехать…
— Я постараюсь к ужину вернуться. Всё. Когда я приду обратно, скину тебе сообщение на пейджер, откроешь мне окно в столовой.
Обняв Ликку, он открыл окно и вылез на узкий карниз, идущий вдоль этажа. Как хорошо, что густые кусты лещины даже без листвы хорошо закрывали его от случайных взглядов охранников на воротах. Спрыгнув не очень ловко, отбив пятку, Вильям зашипел и откинулся на стену, пережидая боль в ноге. Как только она затихла, он рысью кинулся к закрытой части владений. Там он точно найдёт лазейку. Не найдёт, полезет через забор. Сегодня он впервые был рад, что тут ещё не натыкали камеры слежения, хоть и собирались. Пролезши в дырку, прикрытую диким виноградом, Вильям одёрнул куртку и быстро пошёл вдоль ограды, щупая её. Высокий кирпичный забор с аккуратными столбиками, наверняка раньше был с чем-то вроде пиков сверху. Когда рука, которой он вёл по кладке, вдруг провалилась куда-то, он чуть не упал сам, но быстро вернул равновесие. В переплетениях вечнозелёного плюща пряталась дыра. Небольшая, вылезать будет неудобно, но достаточно, чтобы всё же пролезть. С другой стороны она оказалась так же заботливо прикрыта плющом. Вряд ли кто-то пользуется этим лазом, лозы пришлось с силой отрывать от кирпичей. Скорее всего, не видели эту дырку под зеленью. Ну ему же лучше. Поправив аккуратно плющ, чтобы ничего не вызывало подозрений, он почти бегом кинулся к бензоколонке за такси. Ему ещё нужно на электричку успеть.
Уже стоя перед особняком Прендергастов, Вильям думал о том, как начать диалог, чтобы не подкосить никого сразу. Потому что состояние Дитмара оставляло желать лучшего, и начинать с таких новостей свой приезд не стоит. В конце концов, он врач, нужно говорить об улучшениях, о том, какая работа проведена, тогда и доверия к нему будет больше. Но он понимал, что будет тяжело. Вильям никогда не задумывался до этого о том, во сколько встаёт пребывание пациентов в приюте и сейчас понимал, что во много. Классический английский особняк на три этажа, светлый, с высокими потолками, на подъезде стоит "Кадиллак", Прендергасты явно очень богаты. Вот так он впервые понял, что он малоимущая побирушка, которая лезет в душу и мозги к очень богатому и явно влиятельному человеку на самом деле. И что состояние Дитмара временное, это болезнь, а о нём самом он не знает ничего. Может, с этого и начать? Познакомиться с Дитмаром настоящим поближе? Он нажал на кнопку звонка и выпрямился, стараясь сдержать осанку. Дверь открылась слишком быстро, похоже, кто-то был в прихожей. На пороге стоял высокий плотный лысый мужчина в костюме. Он явно куда-то собирался, и даже предположить по его лицу, кто он Дитмару, было невозможно. Совсем не похожи.