— Я… Мне не очень хорошо… Знаете, в груди тянет.
— Где сердце или ниже?
— Ниже. Как бы под лёгкими, — Дитмар положил ладонь на солнечное сплетение. — И голова слегка кружится.
— Тремор в руках прошёл, я вижу, — Вильям аккуратно взял его руки, чтобы рассмотреть. Он видел, как у Дитмара перенапряжены, как бы вывернуты пальцы. Сейчас всё было нормально. Ещё подёргивалось плечо, но это уже мелочи. Да и кривошея со временем компенсируется. Уйдут стрессы, уйдут тики, раз Дитмар к этому привычный.
— Да… Я доношу полную кружку чая до рта. Я… Как я рад, доктор.
— А как насчёт ваших ощущений внутренних? Как вам еда, хорошо переваривается? Нет слабости? Нет ощущения, что пить хочется всё время?
— Нет, я хорошо ем. Меня повариха очень хвалит.
— Отлично. Как зрение?
— Ну… Я сейчас вижу ваши глаза чётче. Они голубые?
— Да. Дитмар. Как зовут ваших родственников?
— Ну… Отец немец… Не помню. — Начавший было улыбаться Дитмар мгновенно сник.
— Вашего отца звали Огастес.
— Да. Он умер, я помню.
— Мать зовут Валери.
— Да. Вы говорите, и я как будто вспоминаю.
— Дитмар, я был в гостях у вашей матери, — Дитмар тут же вскинулся с совершенно несвойственным ему энтузиазмом.
— Что с ней? Как она? Как брат? — ого, про брата вспомнил.
— Всё в порядке, у них всё хорошо, они переживают за вас, — Дитмар прижал руки к груди.
— Они заберут меня?
— Для этого им нужно собрать слишком много бумаг, на перевод вас на амбулаторное лечение уйдёт месяц…
— Нет! Я хочу уйти отсюда! Сейчас же! — Вильям заглянул ему в глаза и слегка поджал губы. Он сделал правильный вывод, выбросив из лечения те чёртовы таблетки, потому что такой расторможенности и рвения у Дитмара он не видел ещё ни разу. Это была не паника и не истерика, это были обычные человеческие страх и отчаяние. Он проясняется, причём очень быстро. Это точно не ремиссия.
— Я хочу поговорить с вами о том, что вы скрыли при поступлении.
— Я не вру!
— Вы не врали. Вы просто не сказали. — Дитмар медленно осел на кресло. — Как и сейчас. Вы не врёте, но недоговариваете. Вы ведь попали сюда после того как…
— Нет! Молчите! — Он отвернулся, пытаясь скрыть лицо за волосами и начал нервно дышать. Вильям положил фото, которое ему дал мистер Хэдвиг, на стол и сложил руки перед собой.
— Ваш двойник реален.
— Господи… — Дитмар закрыл лицо руками и согнулся пополам. — Нет, нет, нет…
— Миссис Прендергаст всё мне рассказала. Знаете, какой вывод я делаю из этого? Что вы и мне не договариваете, всегда, — Дитмар вскинул на него побледневшее лицо. — Знаете, у каждого пациента есть ключ. И к вам я его нашёл. Вы не бредите и не галлюцинируете, ни тогда, ни сейчас. Вы боитесь и пытаетесь иносказательно, как можете, выдать убийцу, указать на него. Потому что боитесь указать прямо, — Дитмар отчаянно закивал.
— Да, я говорю правду, всегда говорю правду, верьте мне. Я не вру вам, я поклялся тогда, — он резко встал и вдруг кинулся Вильяму в ноги, хватая за руки. — Я не болен, я в опасности, я следующий, я не хочу умирать, — Дитмар уткнулся носом ему в ладони в полной беспомощности и громко всхлипнул.
— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вас защитить. Но и вы не бойтесь защищать себя. Препарат перестаёт на вас действовать, но это не так быстро. Скоро туман у вас в голове начнёт рассеиваться окончательно, и вы будете помнить и видеть яснее. Вставайте. Полы холодные.
— К чёрту полы, доктор… Помогите мне, спасите… — он поднял глаза, и Вильям не выдержал и отвернулся. Да за что ему Дитмар? Почему сердце разрывается так, будто он не в силах помочь ничем? Как будто сама жизнь против. И от кого его защищать? От себя?
— Если бы я мог… Я и сам… Плох.
— Нет, нет, вы первый, кому на меня не плевать…
— А вот полиция считает, что убийца — я, — он не понимал, зачем сказал, но Дитмар тут же округлил глаза в полном шоке. Что он сделает дальше?
— Нет. Он здесь всегда был. И до вас. И если вы уйдёте, он останется.
— Кто он?
— Я не помню…
— Кто он, Дитмар?
— Я не помню! — Дитмар отшатнулся от него и закрыл лицо. Так, накатило, накатило, похоже, воспоминания об этом человеке вызывают к него атаку.
— Дитмар, посмотрите на меня. Всё в порядке, я здесь. Здесь его нет, здесь только я, вы можете мне доверять, не бойтесь, — бледный Дитмар несколько мгновений смотрел на него стеклянными глазами и протянул руки для объятий. Вильям тяжело вздохнул и всё же обнял. Он не чувствовал, что Дитмар может причинить ему вред. Кто угодно, но не Дитмар. Тот тихонько заскулил и обнял его покрепче, пряча лицо на плече. Да у него флэшбэк, вон как колотит. Похоже, это момент беспомощности, он не может сражаться, поэтому так легко дал к себе прикоснуться.
Понадобилось почти полчаса и кружка чая, прежде чем Дитмар окончательно вернулся. Вильяму хотелось прямо сейчас узнать всё, узнать, кто этот ублюдок, как зовут, как выглядит. Но, похоже, память Дитмара упирается всем, чем может, чтобы не вспоминать, чтобы оставаться в неведении. Вильям вспомнил свой кошмар, человека с кашей вместо лица. Наверное, именно так видит убийцу Дитмар. Когда за ним пришли, Вильям успел расспросить его почти по всем пустым дыркам в карте. Нужно заполнять их, карта Дитмара должна быть безупречной, чтобы его хотели оторвать с руками в любой больнице.
— Знаете, доктор… Вы с ним похожи, но нет.
— А в чём разница?
— От вас пахнет вкусно.
— А от него чем пахнет?
Дитмар улыбнулся отсутствующей улыбкой и сделал какой-то жест рукой возле лица. Потом кивнул на прощание и вышел вместе с санитарами. Дитмар делает эти иносказательные вещи не просто так, он боялся, что его увидят, услышат, поймут. Он хотел, чтобы его понимал только Вильям. Если бы это было так просто… Вильям провёл руками по лицу и решил повторить жест. Может, изнутри станет понятно, что к чему. Но ясности это не принесло. Жест казался жестом фокусника, который что-то вытаскивает у ассистента из-за уха. Взяв со стола ручку, Вильям принялся крутить её в пальцах, чтобы успокоиться, занять руки. Так, стоп. Вильям посмотрел на зажатую между указательным и средним пальцем ручку и повторил жест. Дитмар показывал сигарету. Убийца курит. Он сам бросил почти полгода назад, от него уже не пахнет. Сам он никогда сигареты за ухом не держал, а вот Дитмар, похоже, имел привычку, вот и показал именно так. Круг подозреваемых сужался очень стремительно. Из мужчин примерное его комплекции курили только четверо. Мистер Смит, мистер Монтгомери, психотерапевт Чед, очень замкнутый, даже хуже него самого, и санитар Джош. И возможность провернуть всё это, в принципе, имели все четверо.
Решив отложить все эти метания на вечер, а может, и на ужин, когда сможет посидеть с блокнотом и выписать свои мысли. А сейчас есть дело важнее. Постучав пальцами по столу, Вильям вздохнул и широко написал на первой странице дела «генерализированное тревожное и фобическое расстройства на фоне ПТСР». Дитмар может выйти из больницы.
Глава 11
— Вы уверены в диагнозе?
— Да.
Вильям уже пять минут сидел у профессора Форинджера. Тот медленно листал карту, придирчиво изучая каждое дополнение. Эту карту нужно будет приложить к бумагам для университета, поэтому всё должно быть идеально. Вильям снова чувствовал себя как при написании дипломной работы. Его рецензент был ужасно нудным старикашкой, который прикапывался буквально к каждой мелочи. Зато после него прикопаться к его диплому уже не мог никто из комиссии. Профессор Форинджер даже был чем-то на него похож.