Зайдя в отделение, он забрал на стойке карту и помахал вышедшему из административного крыла мистеру Монтгомери. Его должны были переселить в другой кабинет.
— Так, у тебя карта уже перенастроена, если что. Кабинет восемь.
— Миллера?
— Да. Прости, но придётся временно потерпеть, — мистер Монтгомери принялся раскладывать бумаги в стопочки. — Боже, да скорее бы закончить… Я чувствую себя лошадью, которая гонится за автомобилем.
— Не вы один. Доброе утро, Вильям. Вы сегодня рано, — профессор пожал ему руку и забрал одну из стопок. — На лестничной клетке какой-то запах неприятный, заметили? — мистер Монтгомери вздохнул и взял папку в подмышку.
— Нам уже жаловались из бредового, но это не из нашего отделения. У нас ничем не пахнет.
— Да, но… Может, на чердаке? Лестница на чердак же там.
— Нужно сказать главврачу, пусть снарядит ребят там посмотреть. Пахнет какой-то химозой, да?
— Да, отравой от мышей.
Вильям забрал карту и пошёл к своему новому кабинету. Подслушивать нехорошо, да и его это пока мало касается. Нужно слегка обжить кабинет к приходу Дитмара. Судя по всему, Хьюго тут уже давно, и, скорее всего, там его вещи. Сможет ли он там сам работать? Зайдя в кабинет, он окинул его взглядом и вздохнул. В витринах стоят книги, какие-то фото в рамках. Да, Хьюго обжился тут. На столе — какая-то памятная каменная карандашница из Брайтон Бич. На кресле — маленькая подушечка под поясницу. Присев в кресло, Вильям откинулся на спинку. Да, так и вправду удобнее. Одёрнув себя, он начал раскладывать по столу свои вещи. Он тут ненадолго, стоит надеяться. И тут его внимание привлёк уголочек какой-то бумаги, торчащий из-под карандашницы. Вытащив бумажку, стараясь быть как можно более тихим, он аккуратно развернул лист. В записке аккуратно рукой Хьюго было написано «маленькая дверца = вещевой лифт?». Похоже Хьюго вплотную подбирался к этой маленькой дверце. Спрятав записку в карман, Вильям открыл карту, чтобы сделать вид, что работает. На самом деле он обдумывал. Если найти место, в котором прячется убийца, где он может мучить пациентов, то оно будет где-то в отделении, чтобы не далеко водить. Будет ли это связано как-то с подписью на плане? Слишком много вопросов. Конечно, хочется найти ответ побыстрее, и чтобы он был попроще, но нужно уже перестать верить в чудеса. Но кое-что он прекрасно понимал. Круг подозреваемых очень хорошо сузился, буквально пара шагов, и он лицом к лицу с убийцей. Только вот он не знал, что это должны быть за шаги. Он знал, что убийца в панике, и он ещё напортачит. И вот тут он и найдёт последнюю подсказку.
Очень плохо было то, что не было никакой гарантии, что в неконтролируемом порыве убийца не сделает что-то особенно опасное. Хочется верить, что, несмотря на нервозность, он всё же сохраняет трезвость ума, потому что сейчас его больная логика была Вильяму ясна. Пациенты по номерам, а вот врачи по опасности. Те, кто не знал ничего, получили разве что потрясения. А вот те, кто был слишком близко, получили сполна. Быть может именно этого нужно дождаться? Кто будет следующим из врачей? Если бы он, то ему бы уже закрутили гайки окончательно. Или нет? Ему подменили таблетки, подкинули лом, продемонстрировали Хьюго, его запугивают, кружат вокруг него как волк. Но и Вильям не так прост, он научился выживать и в более страшных условиях. Такое ощущение, что именно поэтому его выбрали, как объект для подставы. Это игра с равным или более сильным противником, вот чего хочет убийца. Ну что ж. Будет ему игра. В прояснившейся голове больше не было странных и глупых вопросов, мыслей. В дверь тихонько постучали, и он отодвинул папку, не зная, следит ли за ним убийца.
— Войдите.
— Вильям, главврачу нужны ещё одни руки, — Майк, санитар, поманил его за собой.
— Что такое?
— Там открыли чердак, нужно его осмотреть до приезда службы. Они уже уберут причину запаха, но нужно её найти. Пошли, это быстро.
— Да, сейчас.
Закрыв карту и спрятав блокнот во внутренний карман пиджака, он быстро пошёл за Майком. Он прав, чем быстрее разберутся с запахом, тем быстрее освободятся. Главное держать блокнот поближе к телу, чтобы не было ни шанса опять запустить в него длинный любопытный нос. Вильям не получает подсказок, вот и убийца их не получит, баш на баш.
На лестничной клетке их уже ждала небольшая группа санитаров, медбратьев и врачей. Здесь же стоял слесарь с ключом от чердака. Он морщился, явно первым вкусив прелесть этой вони. Из открытого люка, казалось, тёк тяжёлый поток какой-то отравы. Нацепив выданный слесарем респиратор, Вильям полез наверх. Чердак оказался огромным, странно, что здесь не сделали ещё один этаж. И окон много, хоть и ужасно пыльных. Под ногами тихонько шуршал керамзит и какие-то веточки и листики, которые когда-то натаскали мыши или задул ветер в окно. Кто-то позади него включил фонарик, и он осветил оплетённые паутиной балки. Паутиной. Вильям тяжело сглотнул. Паучок в коробочке.
— Фу, чёрт, что за запах? — Майк прикрыл лицо рукой, и Вильям чуть не сделал то же самое.
На чердаке стоял странный неприятный запах химии, как будто тут только недавно травили тараканов. Откуда он, было непонятно. Ещё несколько врачей и санитаров позади тоже морщились и вздыхали. Окна не освещали ничего, ужасно пыльные и затянутые паутиной, свет сквозь них казался коричневым, хотя должен быть белым. Своим дыханием, движениями, они подняли пыль, и луч фонарика метался в лёгкой пелене. Что тут искать, не совсем понятно. Это будет что-то вроде баллончика с аэрозолем или это мешки с чем-то сыпучим? Однозначно это нужно убрать, прежде чем запах проникнет дальше лестничной клетки, например, в отделение. Позади ухнула слишком сильно притёртая форточка, люди открывают окна. Вильям тяжело вздохнул и едва не подскочил, когда кто-то закричал. В суматохе понять, кто это был, оказалось непросто, он понял это только потому, что в одном из фронтонов начала собираться ахающая толпа. Быстро подойдя к ней, он заглянул через плечо и зажал рот рукой, забыв о респираторе. На мешках с отравой лежал пропавший Питер Карпентер с открытыми глазами и ртом, где какой-то паук уже успел сплести паутину. В самом пыльном и заплетённом паутиной углу. Пауки уже оприходовали и его, посчитав за элемент интерьера, а пальцы обглодала крыса. Трупные выделения намочили мешки с отравой, поэтому она и начала так вонять. Вильям резко отвернулся. На его карте стояла цифра три. Он умер третьим. Дитмар четвёртый. Нет. Давай, голова, думай. Если он схватит убийцу за хвост, он сможет подставиться, выведя Дитмара из-под удара. Нужно подумать, подумать, ну же… Вильям отвернулся от трупа, давая остальным паниковать и дальше, а сам тяжело вздохнул, пыльный воздух даже через фильтр лёг в лёгких, как одеяло. Кашлянув, чтобы прогнать это ощущение, он наконец поднял глаза и чуть не протёр их. Прямо напротив того фронтона, где лежал Карпентер, было видно явную шахту вещевого лифта. Вильям, пользуясь общим замешательством, подошёл к трубе с дверцей и открыл её. Вниз, на сколько хватало глаз и тусклого света, была темнота и два троса. Вильям дотронулся до него и хмыкнул. Трос смазан, новенький. Кто-то им пользуется. Где он проходит? Нужно найти, бежать найти. Оставив санитаров и уборщиков ждать полицию, он уже спустился на лестницу, как замер. Дверь в отделение оказалась широко открыта и заблокирована. Что уже успело произойти? Слезшие за ним двое психотерапевтов тоже замерли на пороге. Сглотнув, мысленно попросив бога, чтобы это было не из-за Дитмара, Вильям зашёл в коридор и застыл.
— Осторожно, нежнее… — из дверей закрытого коридора двое фельдшеров скорой медленно выкатывали каталку с мистером Форинджером. Тот лежал, бледный, как простыня, со сморщенным от боли лицом.
— Что с ним?
— Сердечный приступ. В умывальне нашли… — Кристи прижала к груди руку. — Только бы обошлось, Боже…
— Нас в отделении полчаса не было. Что за хрень? — Стоящий рядом Макс, ещё один психотерапевт, явно ошалел от такого поворота. Да все ошалели.
Когда за парамедиками закрылась дверь, все молча остались стоять в общем коридоре. Медленно оглядывались друг на друга, прекрасно понимая, что это означает. Отделение только что лишилось главы, который должен был управляться с документами и подписывать бумаги на перевод. Обескураженный мистер Монтгомери откашлялся, привлекая внимание и поднял руку.