— Скажем так, я пытался пересмотреть условия одной сделки. Сделки, о которой я надолго забыл. Как и о многом другом.
Полумрак кабинета будто оттенил негромкие слова, окрасил тьмой.
Словно Белль вновь стала незримой, Голд поднялся, не заметив, как стряхнул ее руку, и прошел мимо нее.
— А теперь тебе лучше уйти.
Белль почувствовала: он избегает называть ее по имени.
— Почему?
Он обернулся — в темных глазах разгоралась мрачная, словно высвободившаяся, злоба.
— Потому, — в голосе звучала насмешливая вкрадчивость, — что бы ты ни придумала, как бы ни старалась убедить себя, меня или нас обоих в обратном, я — чудовище.
Белль, не опуская глаз, оплела пальцы вокруг хрупкой, надколотой чашки.
— Я знаю.
Холодная жестокость во взгляде погасла так же внезапно, как вспыхнула. Не отвечая и не оглядываясь, Голд усталыми шагами покинул комнату.
***
Мэри-Маргарет торопливо перечитала листок; строчки перепрыгивали друг через дружку, буквы расплывались, но несомненно это был список округов, которые предполагалось зачистить в ближайшие два дня.
Мэри-Маргарет бесшумно задвинула ящик и приподняла часть принесенных бланков, чтобы всунуть посередине украденный список. Она вздрогнула всем телом, когда на стопку легла чья-то рука. Две или три секунды Мэри-Маргарет была уверена, что все это нереально. Не может быть, чтобы она, робкая, тихая, незаметная секретарша выкрала у СС информацию. И уж конечно не может быть, чтобы ее вот так застали на месте неудавшегося и первого в жизни героического поступка.
Поддерживаемая ощущением неправдоподобности происходящего, Мэри-Маргарет спокойно подняла глаза на Эмму.
— Что ты делаешь?— прищурившись, спросила Свон.
Мэри-Маргарет не отвечала, захваченная врасплох невесть откуда нахлынувшим и захватившим ее ощущением: она не боится. Впервые, наверное, с тех пор как осознает себя, не боится. Может быть, в этом и есть секрет? Когда худшее происходит, понимаешь, что бояться уже нечего?
Мэри-Маргарет глубоко, свободно вдохнула полной грудью, развела вечно ссутуленные плечи и открыто взглянула в зеленые, холодные, но отчего-то не кажущиеся опасными глаза Эммы.
— То, что должна была сделать давно, — почти не понижая голоса, ответила она.
Эмма, похоже, не на шутку растерялась.
— Ну что, пойдешь, — Мэри-Маргарет, ощутив новый прилив мужества, кивком указала на дверь, — донесешь на меня? Сама арестуешь?
Эмма неловко передернула плечами, отступила на шаг. Словно опомнившись, вновь требовательно сдвинула брови, шагнула вперед.
— Верни то, что взяла, и можешь идти, — сурово бросила Свон.
Мэри-Маргарет помедлила, отчасти наслаждаясь ощущением вызова, отчасти прикидывая, есть ли возможность сохранить украденный список.
Она наклонилась, отыскала листок и молча протянула Эмме.
Эмма скользнула по бумаге глазами, отложила в сторону и вновь, но уже не пытливо, а с каким-то несмелым любопытством взглянула на Мэри-Маргарет.
— Не думала, что ты способна на такое, — тихо проговорила девушка.
Мэри-Маргарет, все еще опьяненная неожиданно обретенной смелостью, тихонько, но искренне, от души, рассмеялась.
— Я рада, что оказалась способна на это. И, — она с серьезной грустью взглянула на Эмму, — рада, что ты оказалась не способна выдать меня.
Эмма покачала головой, взгляд стал колючим, настороженным. Ни дать ни взять — мелькнуло в сознании Мэри-Маргарет — обиженный подросток.
— Считай, что ты получила предупреждение, — бросила Эмма.
Мэри-Маргарет сгребла в охапку бланки и, придерживая левой рукой стопку, вышла из кабинета.
***
Реджина равнодушно встретила пронизывающий взгляд эсэсовца.
Едва дверь за конвоем закрылась, Голд вновь посмотрел на Реджину; в его глазах читалось мрачное нетерпение, смешанное с каким-то странным интересом.
Вдруг он холодно усмехнулся.
— Я, конечно, понимаю, что ты планировала отправить нас всех в ад, дорогуша, — громкий хруст и, бросив на стол половинки переломленного карандаша, Голд прошипел: — но скажи, какого черта ты выбрала настолько некомфортный?!
Сознание зацепилось за вторую часть фразы, и Реджина не удержалась от ядовитой, правда, мимолетной усмешки:
— А вам есть на что пожаловаться?
Голд сузил глаза.
— Когда ты наложила Проклятье? Как выполнила условие? — поигрывая новым карандашом и, похоже, стараясь сохранять невозмутимый тон, спросил он.
— Не понимаю, о чем идет речь.
— Все вы понимаете, ваше величество.
Она в упор глянула на эсэсовца. Какие-то новые технологии допроса? Но Реджина слишком ясно почувствовала: властная уверенность эсэсовца наигранна, за ней кроется нечто похожее на опасение. И он явно был крайне заинтересован в ее ответах на его абсурдные вопросы.
— Куда попали воды озера Ностос? — услышала она следующий, заданный пониженным, вкрадчивым тоном вопрос.
Реджина собралась пожать плечами, но вместо этого вздрогнула, когда Голд, внезапно поднявшись, перегнулся через стол и навис над ней.
— Ты должна знать, в какой из водоемов Парижа попали воды Ностос,— выделяя каждое слово, проговорил он.
— Я не понимаю, о чем идет речь, — ответила Реджина, ощущая искаженное удовлетворение от этого разговора, в котором, она догадывалась, каким-то непостижимым образом ей удается одержать верх.
Голд несколько секунд молчал, потом медленно выпрямился.
— Очень неразумно с твоей стороны, — задумчиво произнес он, — не предусмотреть запасного выхода. Впрочем, —Голд окинул ее насмешливым взглядом, — ты плохо позаботилась о себе в этом мире. А заодно и о Робине.
Реджина непроизвольным движением вскинула голову и услышала, как одобрительно усмехнулся Голд.
— Вижу, ты догадалась, — заметил он, — что, если ты не ответишь на мои вопросы, с твоей Истинной Любовью может приключиться что-то очень неприятное.
С минуту оба молчали. Реджина слышала, как в ушах нарастает гул, как хрустят сплетенные и намертво сжатые пальцы.
— Я не знаю, о чем вы, — отчеканивая каждое слово, ответила она, инстинктивно выпрямляясь и вскидывая подбородок. В глазах эсэсовца на мгновение промелькнуло что-то вроде полувосхищенного, полураздосадованного узнавания. — Я работала только в сети «Сторибрук». Ни о «магии», ни о «Ностосе» мне ничего не известно.
— Как принести в этот мир магию? — последовал размеренный вопрос.
Еще несколько секунд заряженного ожиданием молчания. Реджина не меняла позы и не опускала взгляда.
— Вы сумасшедший, — прошептала она наконец.
— Реджина, мы давно знаем друг друга, — так же негромко сказал Голд. — Мне нужен ответ. Сейчас. У тебя две минуты.
Снова пауза. Теряясь в безумных догадках, разрываясь между ощущением беспомощности и едва контролируемой слепой яростью, Реджина слышала собственное учащенное дыхание. Наконец она безудержно расхохоталась. И чем громче она смеялась, тем отчетливее видела, как ледяная настойчивость в глазах Голда исчезает, уступая место растерянности и, как ей на мгновение показалось, страху.
Резко оборвав смех, Реджина отерла заслезившиеся глаза.
Голд, словно разом утратив к ней интерес, опустился на стул и сосредоточенно уставился в пустоту. Судя по его лицу, эксперимент, каким бы он ни был, провалился, с мстительным наслаждением догадалась Реджина. И удивляясь, что ей есть до этого дело, спросила:
— С чего вы взяли, что мы давно знакомы?
Голд бросил на нее равнодушно-неприязненный взгляд.
— Не с вами, мадемуазель Миллс, — устало протянул он, — не с вами.
========== Глава 20 ==========
— Ты больше не занимаешься сетью «Сторибрук». Сосредоточься на, — Голд сделал небольшую паузу, — Дэвиде Нолане. Его выпустят, и ты отправишься с ним.
— Какова цель операции?— ровно спросила Эмма.
Голд помолчал, Эмме показалось, что ее вопрос заставил его едва заметно усмехнуться. Он окинул Эмму внимательным взглядом, одновременно одобрительным и взыскательным, совсем как три месяца назад, когда Эмма попала в СС.