Мишель размахивал руками и кричал так, что его пронзительный голос слышали все:
гремела площадь перед мостом.
Это была старинная песня, любимая песня Марселя, и Мишель знал её от слова до слова.
Полицейские кони приплясывали, скалились, напирали на толпу. Вдруг они подались назад и поскакали через мост.
- Урра!- закричала толпа и бросилась следом.
Но с другой стороны на мост уже катили пожарные машины.
- Назад!- закричал штукатур.- Назаа-а-д!..
Но никто его не слушал, толпа валила по мосту, задние напирали на передних.
Мишель очутился у самой машины. От радиатора несло жаром. Бензиновые пары выжимали слёзы из глаз.
Водитель высунулся через боковое стекло и заорал прямо Мишелю в лицо:
- Задавлю, щенок!
Мишель вскочил на подножку и, не долго думая, швырнул в глаза водителю горсть горячих каштанов.
- Вот тебе, иуда!
В это время тяжёлая, будто железная, струя воды обрушилась Мишелю на голову, и он упал…
У телевизора, в Москве, сидел Миша. Он уже посмотрел детскую пьесу, а теперь смотрит хронику. За окном - дождь, а в комнате, в полумраке - тепло, уютно, пахнет пирожками.
- Малыш, пора спать,- говорит ему мама, но Миша никак не может оторваться от экрана.
«В Европе нарастает волна протеста,- звучит знакомый голос диктора.- Сейчас вы увидите хронику последних месяцев, документальные кадры, снятые французскими кинооператорами».
Миша впивается глазами в тёмные, сероватые кадры.
Голос диктора продолжает:
«В Париже народ протестует против колониальной грабительской войны в Алжире: сотни трудящихся вышли на демонстрацию протеста…»
На экране телевизора возникает мост - старинный, красивый. На мосту цепочка всадников. Упитанные кони танцуют на месте, их с трудом сдерживают крепкие руки. Их заслоняет толпа. Раскрытые в крике рты, плакат на двух палках то натягивается, то обвисает. Какой-то мальчишка в спадающих штанах выныривает из толпы. Очень знакомое лицо. «На кого он похож?» - думает Миша. На экране скачут кони, а за ними несутся люди. Впереди всех мальчишка. Проворный! Вдруг на него наезжает пожарная машина. У Миши захватывает дух: сейчас раздавит! Но мальчишка ловко прыгает на подножку, швыряет что-то в лицо водителю. Тот дёргает головой, хватается за глаза. А сверху, из длинного брандспойта, похожего на змею, хлещет толстая струя воды. Вода сбивает с ног мальчишку, он катится к перилам моста… Толпа бежит назад. Белый плакат с чёрными словами, мелькает вдалеке, наконец, и он скрывается. На пустом мосту лежит маленькая фигурка. Руки разбросаны в стороны, голова откинута, как неживая.
- Мама, его убили? - шепчет Миша.- Скажи, его убили?
- Ложись спать,- строгим голосом отвечает мать.- Тебе незачем было смотреть такие вещи.
Но история на этом не кончилась.
Когда Мишель упал на мосту, к нему подбежал Поль Лагранж, корреспондент радио и телевидения. Он с трудом поднял мальчика и понёс.
На счастье показалось такси. Поль преградил машине путь. Из окошка выглянул иностранец.
- Что случилось, коллега? - спросил он Поля на плохом французском языке. - Мальчик жив?
- Не знаю… Но ему надо поскорее убраться отсюда.
- Садитесь, - сказал иностранец и перебрался к шофёру.
Поль с Мишелем втиснулись в кабину, и шофёр рывком взял с места.
С тех пор прошло два года. Два года для взрослого человека пролетают незаметно, а для ребёнка - это целая вечность.
И Мишель за два года сильно изменился.
Он окреп и вырос - он уже доставал своему брату до плеча и делал большие шаги, старался идти с ним в ногу.
Марсель давно вернулся из Алжира, давно снял солдатскую форму, но никак не мог найти себе работу.
Сегодня братья вышли из дому пораньше, чтобы вовремя прийти к киоску Андрэ. Они будут стоять в пикете, охранять киоск от налётчиков-фашистов. Сегодня выйдет особый номер газеты. В нём будет написано: «Долой атомную бомбу!». Почти все страны подписали Московское соглашение о том, что не станут испытывать атомное оружие, а правительство Франции отказалось это сделать…
Лето затянулось. От зноя раньше времени опали листья на каштанах. Колючие зелёные ежи валились с деревьев прямо на прохожих.