— Благодарю, — произнес Алвару. Он подозвал извозчика и поспешил навстречу матери.
— О чем ты говорил с этим слугой? Мне кажется, ты побледнел!
— Нет, матушка. Мне показалось, что я знаю того человека, который сел в экипаж, и я пошел спросить у слуги, кто это был.
Алвару помнил, что ему было лет десять, когда он услышал, как мать в разговоре с аббатом упомянула о Вашку. Но ни в Бразилии, ни в Лиссабоне он ни разу не слышал, что Томазия произносит это имя, и сам он не находил случая удовлетворить свое болезненное любопытство.
Томазия читала «Торговую газету» и под заголовком «Несчастливая звезда» увидела сообщение об аресте дона Телу де Машкареньяша, который зарезал какого-то фадиста в таверне в Дафунду.{379} Хроникер добавлял: «Существует необъяснимая роковая судьба. У графа Кабрила, прославленного дворянина из легитимистского лагеря, было трое детей. Один из них, дон Нуну, погиб два года назад, когда был поднят на рога быком в Картахене. Дочь, дона Леонор, царившая в дни своей юности в салонах, вышла замуж за некоего провинциального мота, расточившего и свое, и чужое. Воздержимся от того, чтобы назвать его имя. Младший сын сегодня вступил за стены тюрьмы Лимоэйру и будет ожидать там попутного ветра, чтобы отправиться в Африку в компании подобных ему убийц. Деды дона Телу также иногда отправлялись в Африку, но в качестве наместников, как дон Фернан де Машкареньяш в 1480 году, дон Жоржи Машкареньяш в 1622-м и дон Фернанду Машкареньяш в 1628-м».{380}
Томазия перечитала эту заметку с лицом, залитым слезами.
— Что случилось, матушка? — спросил Алвару, склоняясь над ней.
— Вот, читай! Господь сурово карает всех грешников… Тут ты можешь увидеть, что весь мир думает… о твоем отце.
И, встав, она с рыданиями ушла в свою комнату. Спустя несколько мгновений, Алвару спокойно вошел к ней в спальню, нежно положил руку на плечо матери и произнес:
— Быть может, я найду способ деликатно помочь… отцу…
Томазия прижала его к груди, восторженно расцеловала его в обе щеки и прошептала:
— Благослови тебя Господь, мой ангел, мой обожаемый сын!.. Отомсти, отомсти за мать!
Наступил апрель.
Виконт Ажилде смотрел, как работает в саду его дочь Пьедаде. Виконтесса, не переставая дрожать от холода и закутав руки в старую и пропахшую дымом муфту, не отходила от очага. Другие дочери виконта в домашних туфлях, раскрасневшиеся и запыхавшиеся, танцевали польку в огромной зале, подпевая себе в такт. Время от времени они останавливались, не разнимая объятий, и начинали смеяться.
Виконт с дочерью увидели, как у дверей спешивается с мерина какой-то скверно одетый человек.
— Кто это? — спросила Пьедаде.
Отец вставил в правый глаз монокль и ответил:
— Наверное, приехал просить отсрочку какой-нибудь арендатор, имущество которого описали.
Незнакомец приближался, держа в руке старую пуховую шляпу.
— Иисусе! — воскликнула Пьедаде. — До чего же он похож на братца Эйтора!
— Что вам угодно? — спросил Вашку Маррамаке обычным в таких случаях резким тоном.
— Если у вас есть несколько свободных минут, может ли ваше превосходительство уделить мне их?
— Это по поводу арендной платы?
— Нет, сеньор виконт.
— Входите. Пьедаде, ты останешься в саду?
— Да, папенька. — Она не отводила глаз от юноши, лицо и голос которого так напоминали ей братца Эйтора.
Виконт поднялся по ступеням, которые вели в приемную. Алвару следовал за ним. Фидалгу первым вошел в двери следующего зала и сказал ему:
— Прошу.
Когда Алвару вошел в зал, Пьедаде, идя за ними по пятам, пересекла зал и подкралась, чтобы подслушать их.
«Подслушивать?! Зачем?! — вопрошает меня скромная и добродетельная читательница. — Какое-нибудь таинственное предчувствие?»
Нет, сударыня, — простое любопытство, причем деревенское любопытство, которое способно заставить нас подслушивать за дверьми, о чем говорят соседи, дабы занять наше время.
Итак, вот что услышала Пьедаде:
— Я должен сообщить вашему превосходительству свое имя: меня зовут Алвару Афонсу да Гранжа. Я сын Томазии Афонсу из Ажилде.
Виконт не изменился в лице, не выпучил глаза и не издал ни одного восклицания, обычного при сильном удивлении.
— Хорошо… — ответил он. — Вы — тот малыш, который уехал в Бразилию…
— Одиннадцать лет тому назад. Тогда Алвару Рибейру имел честь представить меня вашему превосходительству.
— Я помню.