кой-то скрытый и хитрый маневр; может это звено в цепи дезинформационных мероприятий противника и так далее.
Надо было разобраться. Командующий Калининским фронтом поставил перед разведкой армии задачу: внести ясность, чтобы направить в Генштаб точные сведения.
Внести ясность мог только нормальный пленный с комплектом подтверждающих документов.
К сожалению операции, проводившиеся каждую ночьдивизионной и полковой разведкой, не приводили к положительным результатам.
Из штаба армии в батальон, которым командовал Лазаренко, приехал представитель армейской разведки майор Волошин. Он попросил комбата:
— Слушай, капитан! Возьми пленного...
— Плевое дело.
Волошин не смог скрыть своего удивления. Лазаренко рассказал, что санинструктором одной из рот его батальона служит сержант, у которого своеобразное ’’хобби”: разминировать по ночам проходы на заградительных линиях, подкарауливать и “глушить” немцев в их же окопах, чтобы брать у них главный трофей — ранец, в котором как правило есть и шнапс, и закуска. Рука у санинструктора набита. Официально он говорит, что шнапс нужен для промывки ран и в целях гигиены, а неофициально — кто его знает. Волошин увидел в этом шанс и попросил Александра продумать операцию. Вызвали санинструктора и напрямую спросили, может ли он этой ночью привести немца. Санинструктор без колебаний ответил, что приведет, но ему нужен помощник, с которым они уже ходили на дело, хотя тогда вопрос о “живом фрице” не стоял. Продумали детали, обсудили вопросы безопасности и обеспечения основных исполнителей группой поддержки, разработали соответствующие сигналы, проверили ’’горячее” и холодное оружие.
Всю ночь командиры просидели на переднем крае. Напряженные нервы гнали сон. Мысленно они были с теми, кто ушел в ночь, чтобы посмотреть в глаза смерти. Конечно надеялись на успех и верили, что все будет в порядке. И все-таки радостно изумились, когда увидели своих солдат, конвоировавших немецкого ефрейтора. Лазаренко навсегда запомнил фамилию пленного — ефрейтор Фишер. Доложили по команде о выполнении задания. Прибыл переводчик.
За выполнение приказа командующего фронтом и получение подтверждающих сведений санинструктор получил
орден Ленина, его помощник — орден Красного Знамени. Комбат Лазаренко был награжден орденом Красной Звезды, а вскоре, в начале 1943 года, по ходатайству Волошина его назначили начальником разведки дивизии.
У командования сложилось мнение, что бывший комбат слов на ветер не бросает, что он подмечает специфические особенности обстановки, что мужик он основательный и ответственный. Вот молод только! Начальнику дивизионной разведки был всего 21 год. Но это недостатком на фронте не считалось!
СТАНОВЛЕНИЕ РАЗВЕДЧИКА
Летом 1943 года после передислокации дивизии под город Плавск (Тульская область) и вхождения ее в состав 25-го стрелкового корпуса (готовилась битва на Курской дуге) Лазаренко приказали убыть на трехмесячные курсы в Москву. Во время учебы пришло известие о взятии Белгорода, и по этому случаю в Москве состоялся первый салют. Стреляли тогда в основном из пулеметов и трассирующими пулями.
В этот же день на курсы прибыл подполковник Корбут, командир партизанской бригады, и привез с собой канистру спирта. Взятие Белгорода, первый салют, встреча фронтовиков, а также наличие канистры со спиртом — все вместе стало поводом для веселой пирушки. Когда начался салют, кто-то из офицеров предложил пострелять из собственного оружия, внеся таким образом свою лепту в празднование победного события. Курсы находились на Красной Пресне напротив зоопарка, и как раз в его сторону и была направлена офицерская стрельба из автоматов и пистолетов. Жертвой стала какая-то утка, и представитель зоопарка пожаловался начальнику курсов генерал-майору Спирину.
На следующий день Спирин построил офицеров курсов и спросил, кто стрелял по зоопарку. Офицеры молчали. Тогда Спирин начал задавать этот вопрос каждому из 25 участников “салюта” индивидуально, начав с правого фланга. Все говорили “не стрелял”. Пятым стоял Лазаренко. На вопрос “стрелял?”, он ответил: “Стрелял”.
— Десять суток ареста!
— Есть десять суток ареста.
Все остальные на вопрос генерала ответили отрицательно. Когда получили команду разойтись, офицеры не-
злобно упрекнули Александра: “Ну и дурак ты, капитан, чего выпендриваешься?”