– Ну, че вылупились? – нарочито грубо спросил лейтенант, доставая из своего «сидора» фляжку. – Кружки давайте. Только гостям! Нам еще в горы идти.
Перед Вованом и Макосеем тут же возникли солдатские алюминиевые кружки, закопченные на кострах, с изрядно помятыми боками. Лейтенант плеснул в каждую кружку на два пальца жидкости, остро пахну́вшей спиртом, и предупредил: «Чистый!»
Слегка разомлевшие от спирта и от тепла «буржуйки», в которую пехотинцы, не жалея, накидали дров, разведчики допивали по второй кружке крепкого, сладкого чая, когда в палатку шагнул облепленный снегом человек.
– Полковник Павлов! – представился он, привычным жестом бросив правую ладонь к шапке. – А вы, я так понимаю, разведчики из группы, связь с которой пропала несколько суток назад? Но ваш авианаводчик навел «крокодилов» на две минометные батареи «духов» по своей рации. Так?
– Точно так! – ответил Макосей.
– Где-то рядом с вами работала и вторая группа ГРУ. Вы не встречались с ними?
– Никак нет, товарищ полковник! У нас было несколько серьезных боестолкновений, были раненые и обмороженные. Одного тяжелого мы отправили вниз еще дня три назад.
– Да, солдат, было такое… Только вместо одного тяжелого мы получили двух.
– Как это?
– Вот так! Ваш товарищ тащил раненого на себе и, видимо, настолько устал, что не заметил растяжку. Но своим телом он прикрыл товарища, получив множественные осколочные ранения…
– Да-а, – протянул Макосей. – Филин, он такой. Сам погибнет, но товарища прикроет.
– Но мы отвлеклись, – перебил его полковник.
– А, да! Так вот, после крайнего боя мы уже были на грани: продукты кончились, медикаменты кончились, а когда хотели захватить все это на базе «духов», на нас поперло человек пятьдесят. Пришлось принять бой. В результате: трое «двухсотых» и двое «трехсотых», которых мы сейчас спустили. Ну, и почти все контуженые. Поэтому мы после того боя почти сутки отлеживались в пещере, в себя приходили…
– Во-он как… – задумчиво протянул полковник. – Ситуация паршивая. Мне дан приказ спустить вашу группу и соседнюю. Ее мы нашли, потеряв при этом шестерых разведчиков. Еще восемь остались с группой, так как сразу прорваться не смогли. Их накрыли минометным огнем. Связь с ними с ночи пропала тоже. Но мы хоть знаем их координаты. А вот как искать вашу группу, ума не приложу! В какой пещере Аладдина?
– Так зачем ее искать, товарищ полковник? – Макосей даже привстал от волнения. – Мы и проведем к группе. Самим им не выйти – ведь три тела нести, а наши все уже на ногах еле стоят. Мы же восьмые сутки в горах!
– Да как же вы пойдете? – удивленно посмотрел на Макосея полковник. – Вы же только оттуда. Еле живые… И пойдете снова?
– А то! – Макосей умоляюще смотрел в глаза Павлову. – Разрешите, тащь полковник! Мы ведь и проход знаем. Только идти надо часа в четыре, когда самый сон у «духов». Разрешите? Мы проведем, как надо, без потерь!
Павлов некоторое время сидел, задумавшись.
– Так! – наконец сказал он, хлопнув шапкой о колено. – Командира разведроты ко мне!
Через пять минут прибежал капитан. Он был в таком же грязном, изодранном маскхалате, как и разведчики. Его красные глаза с набрякшими веками и трехдневная щетина говорили о том, что он уже не помнит, когда отдыхал. «Ну, этот свой!» – подумал Макосей, имевший еще более страшный вид.
– Капитан, у тебя что, нет запасного маскхалата? – поморщился полковник при виде своего главного разведчика.
– Откуда, товарищ полковник? – прохрипел простуженным горлом капитан. – Один на все случаи жизни! Постираю, подштопаю, будет как новый!
– Ты что, издеваешься?
Капитан молча вывернул изнанку маскхалата. На белом изнутри полотне синел чернильный штамп «Размер 3. г. Куйбышев. Артель инвалидов № 6. IX.1944 г.».
– Вот это да! – только и смог произнести полковник. – Ладно, Сергей, присаживайся. Слушай боевую задачу!
Глава 17
21 февраля 2000 г. 4-00. Пещера
Погода в ночь на 21 февраля была ужасная. Мокрый снег шел всю ночь, не прекращаясь ни на минуту. В пещере все замерзли, поскольку искать сушняк под полуметровым слоем снега – дело безнадежное, а старый запас дров сожгли.
Седой поднял группу в 4-00 и приказал готовиться к выходу. Подсвечивая себе фонариками и зажигалками, разведчики стали паковать рюкзаки.
– Дрюня! – позвал Седой прапорщика Паршакова. – Как упакуетесь, оставляйте свои ранцы здесь и идите за «двухсотыми». Понесем с собой. Увяжите их в палатки и привяжите к жердям. Боюсь, все равно придется нести их на плечах. А за радистом вернемся позже, как только погода позволит слетать за его телом на вертушке. Сейчас не осилим двадцать километров, чтоб вернуться на место высадки.