– Ты дурак, Толстый, – оборвал его Вонючка. – Ельцин помрет еще в двадцатом веке.
– Сам дурак. Ельцин бессмертен. На Кладбищенской горке говорили, что ему пересадили печень гигантской черепахи.
– Хватит вам городить чушь, – мрачно сказал Шланг. – Надо как-то выходить из положения.
– Но как? – воскликнули хором Вонючка и Толстяк.
– Может, сколотить артель? – Шланг принялся рассуждать вслух. – Собрать со всех окрестностей убогих недоделков вроде Соколиного Уха, усадить за изготовление таких вот дерьмовых кульков, – он потряс в руке мешочком для сновидений. – Ну, и наладить оптовый сбыт через того же Отто Махера.
– Иди ты, – отмахнулся от него Толстяк. – Тоска зеленая.
– Зеленая – это точно, – неожиданно согласился Шланг. – Потому что прибыльная.
Дядюшки ловко обогнули небольшой холм и перед ними во всей своей мрачной красе явился замок Уипстофф.
– Ого! – сказал Вонючка, глянув в светящееся окно на втором этаже. – А у папаши Харви, кажется, гости!
Стекла задребезжали. Зловещий гул, постепенно нарастая, приблизился к кабинету Джеймса Харви настолько, что шпингалеты на окнах сами собой открылись и рамы с резким скрипом поехали вверх. ,
Крррр-г-г-г-бах!!..
Несмотря на то, что на улице был зверский мороз, дядюшки по привычке ввалились к Харви через окно.
– Привет, начальник! – гаркнули они, эффектно выныривая из клубов холодного воздуха. – Ты чего сегодня такой взъерошенный, а?
Шланг подлетел к доктору и фамильярно потрепал его по голове.
Несмотря на то, что психиатру удалось наладить с дядюшками ровные приятельские отношения, манеры последних не стали от этого много лучше. Дядюшки могли вот так запросто выморозить кабинет, без спросу усесться на рабочий стол Харви и покопаться в его бумагах, или того хуже – загнуть что-нибудь нецензурное в присутствии Кэт. Но все это они делали опять-таки из дружеского расположения к доктору и его дочери...
Джеймс Харви бросился закрывать окно.
Дядюшки тем временем сосредоточенно рассматривали старичка Хичкока и Билла Кефирсона. Лицо мэра успело приобрести нездоровый дрожжевой оттенок; рыхлые щеки тряслись мелкой дрожью, словно подошедшее тесто. Мистер Кефирсон вжался в кресло и непроизвольно заскреб ногтями по подлокотникам. Ладони его взмокли и оставляли на полированном дереве грязные разводы.
Хичкок, напротив, сохранял полнейшее спокойствие. Он неспеша уселся на стул, скрестив свои кривые ножки, откинулся на спинку и водрузил банку с пивом себе на живот.
В глазах его, устремленных на дядюшек, не было заметно даже любопытства.
– Босс, – Шланг повернулся к Харви. – это что, твои новые кореша?
Психиатр молча и раздраженно захлопнул окно.
– Лысого я уже где-то видел, – кивнув в сторону мэра, заявил Толстяк. – Он местный. У него голубой «Бьюик». А этот седой хрыч... – взгляд Толстяка уперся в Хичкока, – Братцы, да от него воняет!
От издевательского дядюшкиного хохота шпингалеты снова выскочили из пазов. Джеймс Харви еле успел схватиться за раму, чтобы та не улетела вверх.
– Вы, наверное, новый смотритель городской свалки? – вежливо поинтересовался заинтригованный Вонючка, подлетая к Хичкоку. – Или президент ассенизационной конторы? В таком случае рад приветствовать вас – в какой-то мере мы с вами являемся коллегами...
Кэт, притаившаяся за дверью кабинета, со значением посмотрела на Каспера и прошептала:
– Этот Хичкок вызывает у окружающих до странности похожие ассоциации.
И тут произошла странная вещь.
Вонючка вдруг охнул и сложился пополам, словно ему ударили под дых. Потом стремительно разогнулся, как человек, которому врезали сзади по почкам. В следующую секунду дядюшка со сверхзвуковой скоростью отлетел назад, влепился в стену и исчез...
Из соседней комнаты донесся его обиженный и возмущенный вопль.
– Козззел! Это не по правилам!!.
И снова в кабинете послышался отвратительный пинг-понговый смех Хичкока.
У старика был страшно довольный вид. Наклонив вперед седой череп, он снисходительно глянул на остолбеневших Шланга и Толстяка, а затем развернулся всем корпусом к психиатру.
– Вот и наглядный пример моей рефлексотерапии, уважаемый доктор Х-харви, – произнес он. – Впечатляет?
– Это... – пробормотал Харви, – это больше похоже на методы, практикуемые в психушках восемнадцатого века.
Вы эрудированный человек, хе-хе, – широкий оскал, похожий на огромную фистулу, разрезал лицо старикана от края до края. – Основы современной техники внушения были заложены именно в тот период...