Псы даже не повернули головы в его сторону. Животные, черт бы их побрал. Они. продолжали двигаться вровень с тачкой, словно конвоиры.
«Пасут меня...»
Мистер Матумба был уязвлен. У него были подозрения, что по уровню интеллекта церберы, возможно, не уступают даже ему (хотя в реальности это соотношение было куда обиднее для негра), и все-таки Мбвану коробило, что какие-то собаки – так их и раз этак! – держатся с ним, будто они по меньшей мере специальные агенты ФБР, а он – вообще никто. Пустое место.
Привидения сразу притихли. Они боятся церберов. Может, даже больше, чем щелбанов.
От цербера не убежишь и не улетишь – Мбвана сам видел, как псы, прогуливаясь на пустыре за Аббадом, крутили в воздухе фигуры высшего пилотажа. Цербера не испугаешь леденящим кровь воем – вместо крови в жилах псов течет какой-то зеленоватый алхимический раствор, и страх им неведом. Если Мбвана, пытаясь потрогать привидение, ощутит лишь пустоту, то зубы цербера впиваются в неживых так, что только клочки тумана разлетаются в стороны.
Скрябсь, скрябсь, скрябсь... Железные когти псов стучат по каменному полу. Мистер Матумба приближался к девятому уровню. До склада осталось совсем немного – шагов тридцать. Церберы, посчитав, что теперь уж точно никто не рискнет распорядиться щелбанами мимо инструкции, исчезли так же беззвучно, как и появились. Но неприятный осадок у мистера Матумбы никуда не делся.
– Ну что уставился? – прикрикнул он наследного призрака-мальчишку, который с любопытством смотрел на него через окошечко последней, двести сорок пятой камеры. По щелбанам соскучился? Отвешу, не волнуйся. Пацан...
Это был Чистюля Каспер.
Тьфу ты!
Мбвана зло сплюнул. Он давно заметил, что увидеть Каспера поутру – это к неприятностям. Перед тем как заболеть воспалением легких и умереть, мальчишка обчистил школьную общественную кассу на сотню долларов. Вот дурак, прости Господи – из- за какой-то сотенной загреметь на восемьсот лет строгого режима!.. Большинство заключенных Аббада при жизни руководствовались принципом: семь бед – один ответ; потому они старались ни в чем себе не отказывать, чтобы на Том Свете было о чем вспомнить. На языке узников Аббада это значило «обратить грех в нечто полезное». Мбвана испытывал невольное уважение к людям, которые умели грешить РАЦИОНАЛЬНО.
А Каспер – он просто лопух. Ни ума, ни фантазии. Одноклеточный. Хампердинк, одним словом.
Мистер Матумба, оглянувшись на всякий случай, двинул по двери двести сорок пятой камеры так, что чуть не вывихнул большой палец на ноге... И все же ему как- то сразу полегчало. К тому же бледная физиономия Чистюли Каспера исчезла с горизонта.
Так-то оно лучше.
Негр поплевал на ладони и толкнул тачку с щелбанами. Осталось уже немного. Вот он, склад-то...
Глава 3
– Отвело на полкило, – сказал Гуччи-Зубило.
Каспер далеко не сразу понял, что обращаются именно к нему. Он прильнул к окошку, выходящему в коридор, и на какое- то время отключился от всего, что происходило за его спиной.
– Ты что, не понял, сопливый?
По камере пробежал смешок, который означал: сейчас будет очень весело.
От потолка отлипло что-то бесформенное, похожее на остатки вчерашнего молочного пудинга. Громадная капля плавно приземлилась на пол и обратилась в толстое привидение, окрашенное в крупную синюю полоску (форменная «боевая раскраска» всех заключенных Аббада). Крошечное лицо, занимающее площадь не более трех квадратных дюймов, казалось вдавленным в бледный колышущийся студень щек. Из- под нависающего лба блестели злые красные глазки.
Это был Гуччи-Зубило собственной персоной. В бытность свою человеком (если Гуччи и в самом деле когда-то им был), он занимался вымогательством и контрабандой спиртного. Трагическая смерть в одном из дешевых ресторанов на окраине Нью-Йорка и долгое пребывание в Аббаде только усугубили худшие качества этого мистера.
Гуччи неслышно подлетел сзади к Касперу и занес ногу для удара. Тут же рядом оказался Кислый Юджин, его «личный адъютант и телохранитель» – шестерка, одним словом. Юджин бережно ухватился за толстую икру босса и отвел его ногу назад, чтобы удар получился сильнее.
– Девять... восемь... семь... шесть... – шепотом считал он.
На счет «один» нога Гуччи должна была врезаться Касперу в зад и, сообщив ему чудовищную разрушительную силу, влепить несчастного в стену, словно кусок сливочного мороженого. Больно Касперу не было бы – ведь он как-никак привидение! – однако потом парнишке пришлось бы целые сутки отскребывать себя от штукатурки...