Ни о каком домафоне и речи не шло, зато всё тот же геймер-стример на свои деньги поставил кодовую дверь. Конечно же, четыре заветных циферки Ира знала наизусть. Идти далеко не понадобилось – Артамонова Лидия Михайловна занимала скромную однушку на первом этаже. В подъезде круглогодично пахло сыростью, но морозы немножко скрадывали затхлый запах. И благодаря всё тому же стримеру-геймеру-спонсору, сюда перестала захаживать местная алкашня, чтобы справить нужду разной важности.
Оказавшись в подъезде, Ира шесть раз короткими интервалами позвонила в ближайшую дверь – так они договорились с Лидией Михайловной. Видела и слышала она неважно, а потому вопрос «Кто там?» и дверной глазок ничем не помогли бы. Вскоре послышалось «Иду, иду, Ирочка!», и на пороге появилась укутанная в пуховый платок старушка. Белые её волосы были аккуратно уложены в пучок, очки с очень толстыми стёклами, как влитые сидели на носу, а по-прежнему миловидное лицо освещала улыбка. Ира порадовалась, что уговорила Лидию Михайловну сделать вставную челюсть – сразу человек будто помолодел.
Только этот подъезд продолжали отапливать, но в минус двадцать днём, а ночью и все минус тридцать центрального отопления явно не хватало. Спасал хороший обогреватель – в прошлом году на госпредприятии, которому Лидия Михайловна подарила всю свою трудовую жизнь, всем пенсионерам дарили такие к дню рождения.
– Ирочка! Здравствуй!
– Добрый вечер, Лидия Михайловна! Как Вы?
– Да что со мной станется! Ой, проходи-проходи, Ирочка! Не стой в дверях! Ух, холодина сегодня какая! Не мёрзни, не мёрзни!
– Ваша правда, Лидия Михайловна! Мороз!
Иру встретил запах домашнего печенья. Её подопечная обожала печь даже несмотря на свой почтенный возраст. В этом апреле ей исполнилось восемьдесят шесть. У Иры никогда не было бабушки, но если бы всё-таки и была, то наверняка такая же, как Лидия Михайловна. У той же, в отличие от приставленного к ней соцработника, родни не было совсем.
– Ирочка, ты раздевайся, а я пока чайок поставлю.
– Ох, не откажусь, Лидия Михайловна, не откажусь!
Пока старушка суетилась на маленькой, но очень опрятной кухоньке, Ира повесила пуховик на гвоздь, вымыла руки и только тогда последовала за радушной хозяйкой.
– Мм… – потянула носом гостья. – Тёртое печенье со смородиновым вареньем!
– Угадала, угадала!
– Моё любимое!
– Так, для тебя ж и готовила, – усмехнулась Лидия Михайловна, а потом заметила пакеты с подарками. – Ох, опять ты на меня тратишься! И не придумывай, что это государство расщедрилось – никогда не поверю!
– Так, я ж от души, Лидия Михайловна!
– Ладно, балаболка, давай чай пить, пока не остыл.
– С печеньем!
– Куда ж без него.
За чаем – с печеньем! – они обсудили погоду, последние новости, цены, что-то повспоминали, о чём-то помечтали. И когда разговор зашёл о мечтах, Лидия Михайловна совершенно серьёзно спросила:
– Снятся тебе ещё сны твои эти про волшебный мир? – Только она, в отличие от других, кому рассказывала Ира, не смеялась над ней, не считала её сумасшедшей и даже фантазёркой ни разу не назвала.
– Каждую ночь снится, Лидия Михайловна, и не только ночью.
Сны Иры больше походили на воспоминания, и она так и считала. Искренне считала, ведь наяву она не помнила, что происходило с ней до трёх лет. В три – по крайней мере, врачи решили, что ей три – её нашли в лесу совершенно одну. Она совсем не говорила и была страшно истощена. Определили её в детдом, но пробыла она там совсем недолго – и месяца не прошло. А забрала её оттуда Мама Вера к другим таким же ребятишкам, как и она, и заботилась о ней до самого совершеннолетия. Потом Ире дали однушку почти на самой окраине, а на место приёмной дочурки Мама Вера взяла другого малыша. И новоявленная старшая сестра была безумно рада новому братишке, ведь ему невероятно повезло, что он попал именно в этот детский дом семейного типа.
– Хочешь туда?
– Куда, Лилия Михайловна? – Она ненадолго потерялась в собственных мыслях и упустила нить разговора.
– В мир твой волшебный, конечно.
– Очень хочу! – Ирино лицо засияло. – Я чувствую, что там мой дом. Там моё место. Жаль, что не знаю, как туда попасть…