— Ты что тут делаешь? Мужик отвечает:
— Разве не видишь — рыбу ужу!
Обругал поп мужика и прогнал его. Захотел поп сам ловить рыбу в колодце. Подготовил удочки. Всю ночь не спал, все боялся, как бы кто из бедняков рыбу не выловил из его колодца. Опустил удочки в колодец и все ждал, когда рыба клюнет. Сидит поп у колодца час, другой. Началась заря, а рыбки нет и нет. А хитрый мужичок собрал людей со всей деревни и говорит им:
— Наш поп с ума сошел: в колодце рыбу удит.
Собралось у попова колодца людей видимо-невидимо. Стали люди над попом смеяться, перестали после этого попу верить и в церковь ходить. А потом и совсем прогнали его из села.
С той поры ни один поп не соглашался идти служить в этот приход: боялся, что мужики и его ославят.
Хитрый ловец
Прихворнул ловец и не пошел в море, а когда поправился, то нанялся к попу в работники. Поп его с самого раннего утра и до позднего вечера заставляет работать, а кормит всего только одни раз в день — хлеб да вода, и того не досыта.
Совсем отощал ловец, живот подтянуло к спине. Он и говорит попу:
— Ты хотя бы чуть получше меня кормил.
А поп ему в ответ:
— Молчи, грешник, и хлеба-то поменьше ешь, скорее в рай попадешь.
Видит ловец, что с попом не сговоришься, и решил он шутку над ним подшутить. Как-то ночью забрался в погреб, поел все запасы, оставил лишь один горшочек сметаны. И его отнес в церковь. А там всем святым и угодникам христовым сметаной вымазал губы и усы, апостолу же Петру — так и всю бороду.
Наутро хватился поп, а у него в погребе-то пусто — и ну ругать ловца:
— Никто другой, как ты, все у меня пожрал!
А ловец клянется-божится:
— Не я это, батюшка!
— Тогда кто же? Ведь ты рядом с погребом в сарае спал.
— Я, батюшка, все видел…
— Так говори, кто?
— Да из церкви святые пришли и все ваши припасы поели. Я им честью говорю: «Божие угодники, что вы делаете?». А апостол Петр на меня как замахнется огненным мечом: «Молчи!». Ну я и молчу, что я могу против него сделать.
— Врешь ты! — не верит поп. А ловец ему:
— Да пойдите в церковь и гляньте!
Побежал поп в церковь. Вошел и глазам не верит: у всех святых сметаной вымазаны губы и усы, а у апостола Петра — и борода.
Поп только головой покрутил. Ничего поделать не может, раз у него все припасы святые поели. Не за что ему ругать своего работника.
А ловец совсем постником стал. Кроме сухой корки хлеба да кружки воды, ничего с попа не требует. Радуется поп да только вот у него одна беда — уж очень святые прожорливы, в кладовой и погребе все запасы начисто поедают, и не постное, а больше скоромное.
Доработал ловец у попа свой срок, получил плату и опять взялся за свое рыбацкое дело.
Хан и старики
Когда монгольский хан решил переселиться со своими подданными из глубин Азии к берегам Каспийского моря и реки Волги, то приказал, чтобы все старые и пожилые люди остались на прежних местах, а с ним бы поехали только молодые. Хан предупредил:
— Всякий, кто нарушит приказ, будет предан смертной казни.
Все, кроме двух человек, выполнили приказ своего повелителя. Они, скрытые от посторонних глаз, поместили родителей в мешки и вместе с другими вьюками уложили их на спины верблюдов. Много дней шел караван по голой, пустынной степи. Запас воды, захваченный при отправлении в дорогу, иссяк, подходила к концу и пища. От недостатка корма и питья начался падеж скота. Людей одолевали жажда и голод. Началось смятение. И вот в эту трудную минуту старшие сказали детям:
— Идите к хану и повинитесь перед ним.
Сыновья так и сделали. Выслушав ослушников, хан велел казнить их. Один из стариков выступил вперед и сказал хану:
— Если ты помилуешь наших сыновей, то мы поможем тебе и людям найти в песчаной пустыне воду.
Хан согласился. Под охраной десяти воинов старшие отправились на поиски воды. Через некоторое время они подъехали к месту, где в древности стоял худук. Старшие приказали сопровождавшим их воинам копать землю. Вскоре из-под неглубокого слоя песка забил ключ. Люди и животные ожили. Хан понял свою ошибку. Он сказал:
— Старики опытные в жизни, их надо ценить и уважать. Без них можно легко погибнуть.
Орел и его птенцы
Свил орел на скале гнездо. Вывел птенцов. Растут птенцы, оперяться начали. И тут орел увидел, что к его гнезду близко стали люди подбираться. Полетал орел по разным местам и нашел за морем другую скалу — неприступную, куда уже людям никогда не добраться. Решил он перенести туда всех своих птенцов, а было их у него трое.
Взял он первого птенца и полетел с ним. Долетел до середины моря и спрашивает:
— Скажи, птенец мой, когда я старым стану, то будешь ли ты мне так же, как я о тебе, заботиться, поить и кормить будешь ли старика бессильного?
Глянул птенец вниз: под ним, куда глаз ни кинь, море. Испугался он. Если отцу в неугоду ответить, то он осерчает да в море бросит. И отцу отвечает:
— Буду я тебя, отец, когда вырасту да повозмужаю, и поить, и кормить, и на своих крыльях буду носить.
Понял орел, что из страха обманывает птенец, и бросил его в море.
Взял орел второго птенца и понес через море. Долетел до середины и спрашивает:
— Скажи, птенец мой, когда я старым стану, то будешь ли ты обо мне так же, как я о тебе, заботиться, поить и кормить будешь ли старика бессильного?
Глянул птенец вниз: под ним — море. Испугался.
— Буду я тебя, отец, когда вырасту да повозмужаю, и поить, и кормить, и на своих крыльях буду носить.
Подумал орел и не поверил, понял, что из страха обманывает птенец, и тоже бросил его в море.
Взял орел третьего, последнего своего птенца, и понес через море. Долетел до середины и спрашивает:
— Скажи, птенец мой, когда я стану старым, то будешь ли ты обо мне так же, как я о тебе, заботиться, поить и кормить будешь ли старика бессильного?
Не глянул этот птенец вниз на море, а прямо и смело говорит отцу:
— Скажу тебе по правде, отец: вырасту я, будут и у меня дети, и о них, как ты обо мне, буду я заботиться — и поить, и кормить, на своих крыльях носить. А тебе скажу по совести: буду и тебе помогать в старости по силам своим, потому что нужно мне долг отцу платить, примером для своих детей быть, чтобы они тоже меня под старость не забыли.
Подумал орел — и поверил, не бросил этого птенца в море. Раз он так говорит, значит, говорит правду, и его в старости не покинет, можно на него понадеяться.
Перенес орел третьего птенца через море, выкормил и вырастил, и стал он отцу под старость первый помощник.
Ахтуба
…Давно это было. Тогда в наших краях мало жило людей. Говорят, что тут когда-то на широких степных просторах проживало лишь несколько семей кочевников, занимавшихся скотоводством. У одного из кочевников много было скота и всякого добра, но больше всего он гордился своей дочкой-красавицей Тубой. Отец ни в чем не стеснял девушку. Умная, стройная, как майский степной тюльпан, Туба беззаботно жила в доме родителей. Она любила полынную степь, но больше всего дорожила своей свободой. Каждое утро она отправлялась на лихом коне гулять по степному раздолью. В пути она, будто весенний жаворонок, распевала песни о солнце и небе, о вольном ветре и птицах. Один раз Туба заехала так далеко, что очутилась у берега неведомой ей реки. Здесь она остановила коня и вскоре услышала звуки удивительной песни. В ней говорилось о несчастной доле девушки, которую насильно выдали замуж за старика-богача. Красива была эта девушка, да только рано завяла ее красота под ласками постылого мужа. Слова песни заставили Тубу задуматься над своей судьбой. Лишь недавно отец обещал отдать ее в жены богатому старику-баю. Туба направилась в сторону, откуда лилась песня. Подъехала, и перед ней на прибрежном камне сидел юноша-красавец, пастух. Стала Туба просить пастушка пропеть еще какую-нибудь песню. И он запел. В новой песне рассказывалось о любви доброго молодца к красной девице, о свободной и светлой жизни.