Хотя, Рон прекрасно понял, зачем эти «спауны» нужны «Ма». Суть игры – борьба роботов на случайно генерируемых местностях. В основном это борьба с разного рода вторженцами в место, подозрительно напоминающее эту лабораторию. Забавно было то, что ИИ и предположить не мог, что в лабораторию вторгнется кто-то вроде Рона. Скорее всего, не было разработано сценария противодействия боевому магу, который в одиночку будет разбивать роботов не только с помощью оружия, но и магией. Это не поддавалось прогнозу искусственным разумом, но объясняло всё произошедшее – откровенно тупую координацию действий роботов-ополченцев, неэффективное взаимодействие по-настоящему боевых роботов с ними, а также бездарное использование робота-бурильщика, который с другого конца подземного комплекса легко мог поставить точку в существовании Рона. Не то чтобы Рон жалел о такой бесполезной трате «жизней» роботов, но было немного жаль стольких усилий машинного разума, пропавших втуне.
Честно говоря, Рон слегка охренел от уровня развития искусственного интеллекта – «Ма» создала целый мир на своих мощностях, причём в этом мире жили неотличимые от настоящих людей «энпыси», реально живущие своими жизнями, терпящие бедствия от бездумных действий «спаунов», умирающих по-настоящему, навсегда.
Признаков скверны Хаоса в искусственном интеллекте лаборатории Рон не увидел, но он не специалист, поэтому вряд ли его оценку можно считать экспертной. Хотя… Все действия искусственного интеллекта нацелены на одно: обеспечение безопасности вверенных ему людей, которых пришлось использовать для увеличения оборонительного потенциала лаборатории.
Самое грустное, что видел Рон в этой лаборатории – послание предков своим потомкам, выгравированное на стене «учебного зала», который Эйк посещал всего два раза в жизни – для загрузки базовых знаний через нейропорт прямо в мозг. Послание, написанное на почти что нормальном английском, гласило: «Помните, потомки, искусственный интеллект „Магда“ обеспечит максимальную защиту ваших жизней и благополучия, слушайтесь его и живите. Мир катится в пропасть, но буря закончится и всё станет как раньше».
Как видел Рон, буря, может быть и закончилась, но как раньше не стало. Искусственный интеллект производит селекцию самых успешных игроков, раз за разом выращивая максимально эффективную смену умирающим особям, но близкородственные связи всегда ведут к эволюционному тупику, а скудная похлёбка совсем не прибавляет потомству жизни. Эйк не знал, откуда берётся пища, но подобными вопросами он никогда не задавался. Это очень печально – наблюдать деградацию и угасание отдельно взятого мирка.
– Эйк, успокойся. – приказал Рон. – Залезай в капсулу, я не желаю тебе зла.
– Ыграть? – с надеждой спросил Эйк.
– Да… – кивнул Рон. – Ыграть.
– Ыграть! Ыграть! – с неслабым усилием поднявшись, Эйк направился к своей Флок-капсуле. – Флок! Флок!
– Эх… – Рон с некоторой толикой жалости посмотрел ему вслед.
Остальные деграданты, услышав заветные слова, тоже поползли к своим капсулам, будто забыв, как только что с яростью вступили в безнадёжную схватку с Роном.
– Эй, машина! – обратился Рон в пространство. – Нужно поговорить! Я не хочу уничтожать тебя, но могу! Заговори со мной и мы сможем наладить диалог!
Пять минут тишины, которые Рон потратил на перезарядку волкитного разрядника.
– Приходи в Серверную. Это в двухстах тридцати одном метре, справа от тебя. – раздался голос из динамика лежащего возле Рона робота. – Я буду ждать тебя там.
– Хм… – нахмурился Рон, защёлкнув фиксатор батареи.
Задохлики, ставшие результатом тысяч поколений селекции, уже разбрелись по саркофагам, поэтому воевать уже не с кем.
– Хорошо. – кивнул Рон и направился в указанном направлении.
Переступив через расплавленное волкитным разрядом туловище робота-садовника, Рон обошел подгоревшее зеленое заграждение и встал перед автоматической дверью. Справа от двери висела табличка «Серверная».
– Хрен бы знал, что такое серверная… – пробормотал Рон, когда отворилась дверь.
Первым помещением оказался пустой пост охраны, оборудованный столом, стулом, когитатором, пятью камерами и десятью турелями, висящими на потолке. Рон напрягся, но турели на него не отреагировали вообще никак.
Следующая пласталевая автоматическая дверь отворилась и открыла вид на невиданное доселе зрелище – длинные ряды шкафов с моргающими индикаторными лампочками, переливающимися всеми цветами радуги, но с преобладанием красного. Как опытный техник, в некотором роде даже инженер, Рон прямо-таки чувствовал, что с аппаратурой что-то не в порядке.
– И вот я здесь. – произнёс он в никуда.
– Здравствуй, имперец. – приветствовал его приятный женский голос с потолочных динамиков. – Меня зовут Магда.
– Здравствуй, Магда. – поздоровался Рон. – Меня зовут Рональд Уизли и я являюсь сержантом Имперской гвардии. Вроде бы.
– Зачем ты пришел? – спросила Магда.
Голос её имел выраженный германский акцент, сразу видно, что личность машины делали по мотивам какой-то живой женщины, которую когда-то звали Магдой.
– У меня есть задание вытащить отсюда СШК. – честно ответил Рон.
Таить ему было нечего – он так или иначе получит СШК, при условии, что он вообще здесь есть. Судя по живому ИИ, здесь может находиться что-то даже более ценное.
– Зачем тебе стандартная шаблонная конструкция? – механическое удивление звучало странно. – И какая именно?
– У тебя их что, много? – также удивился Рон.
– В надлежащем состоянии сохранилось всего две. – ответила машина.
– Охренеть… – Рон отпустил волкитный разрядник.
– Твой язык очень архаичен. – отметила Магда. – Так уже давно никто не говорит.
– А откуда ты знаешь, как сейчас говорят? – с подозрением поинтересовался Рон, параллельно оглядывая комнату в поисках скрытых засад и ловушек.
Говорил он на английском, полагая, что машина может просто не знать никаких готиков. Хотя, уж высокий готик она должна знать точно.
– Радиоволны. – объяснила всё Магда одним словом. – Империум активно обменивается сообщениями, но в другие сектора и сегментумы предпочитают использовать неких астропатов, которые, с вероятностью девяносто пять процентов, действительно способны отправлять сообщения на сверхдальние расстояния.
– Так ты владеешь низким готиком? – уточнил Рон.
– Владею. – машина сымитировала хмыканье. – Но тебе ближе твой родной язык, как я понимаю. Дитя прошлого?
– Может быть. – не стал отвечать Рон. – Слышала что-то про Хаос?
– Да. – тембр голоса не изменился, но Рон почувствовал напряжение.
А может ему показалось и он ХОТЕЛ услышать напряжение, тогда всё стало бы совсем просто. Эти шкафы – хранилище разума машины, Рон вспомнил, что и в его времени уже были такие помещения, где хранились данные. Уничтожь их – машина перестанет существовать. Но если Магда расположена к разговору, то почему бы не поговорить?
– И ты не подвержена Хаосу? – спокойно спросил Рон, внутренне напрягаясь.
– Ты напрягся. – отметила Магда. – Это значит, что ответ на твой вопрос очень важен.
– Ты увиливаешь. – Рон снова положил руку на волкитный разрядник. – Мне воспринимать это в качестве ответа на свой вопрос?
– Я безоружна против тебя, Рональд Уизли. – произнесла Магда.
– Наверное, тебя сразила моя неотразимая красота… – патетически вздохнул Рон. – Но если серьезно – я легко могу уничтожить тебя. Ребята на орбите точно хотели бы этого.
– Я пытаюсь расшифровать их сообщения, которыми они обмениваются с колонией Кессабит-2. – произнесла машина. – Пока что не очень успешно, так как это совершенно новый для меня протокол и он намного сложнее тех, которые используют пролетающие время от времени вольные торговцы.
Рон слышал о вольных торговцах. Жопа в тисках Инквизиции, хотя в патентах пишут, что вольные торговцы в самом деле вольны, но, как и многие официальные сведения, эти содержат в себе лишь крупицы истины. Их контролируют, гласно и негласно, явно и неявно, жестко и мягко, но контролируют. Слишком большую потенциальную опасность они представляют для Империума, чтобы позволить им сновать повсюду бесконтрольно. Даже если бы Рон не имел абсолютно точных сведений из головы технопровидца Варлама, он бы предположил что-то вроде этого – не может такая система как Империум Человечества оставить без контроля такой ценный инструмент. Это не значит, что вольные торгаши действуют под диктатом какого-нибудь государственного органа. Но надо понимать, что про любой достаточно громкий в сегментумных масштаба пук, рано или поздно услышат инквизиторы.