Это был самый длинный день в моей жизни. Я успела приготовить обед вместе с Рози; вытерла всю пыль и помыла полы во всех без исключения комнатах; пообщалась на отвлечённые темы с охранником священной двери; подготовила платье и туфли к вечеру… А ещё я старалась взять себя в руки. Из милой девушки я за пару часов превратилась в Чеширского Кота из Алисы в Стране Чудес, у которого улыбка приклеена к лицу 24/7. Это могло напугать Ника, и я изо всех сил пыталась утихомирить свою внутреннюю радость. Всё удалось, Касс! Сегодня ты будешь дома любой ценой! Ближе к вечеру я надела изумрудное платье, и, хоть я старалась идти медленнее, ноги несли меня в парадный зал так быстро, что я два раза чуть не навернулась в модных черных лодочках. Ник уже ждал меня. К моему удивлению, он был одет в утреннюю одежду, и не собирался переодеваться. Но я не подала виду — в итоге какая разница, в какой одежде мы выйдем на улицу? И может, сюрприз был совсем не там, где я себе ещё с утра вообразила. — Прекрасно выглядишь, — похвалил меня Ник. — У кого-то отличный вкус, — улыбнулась я в ответ. Ник подал мне руку. Вот он, мой час. Охранник открыл перед нами дверь, и мы шагнули. Казалось, что стук моего сердца можно услышать на соседней улице: из моего заточения я выходила на свет. Звучит, конечно, странно, учитывая то, что в доме окна были размером с двери, но ощущения не обманешь. Я старалась умерить своё ликование, однако на лице расплывалась победная улыбка. Мы шли медленно, так, чтобы я могла насладиться сполна прекрасным видом в виде зелёного сада, который окружал дорожку от порога дома до ворот. И, хоть вокруг было действительно волшебно, мою голову занимала лишь одна мысль: до свободы осталось девять шагов. А сейчас восемь. Семь. Ше… — Детка, иди сюда, — позвал меня Ник, и я только тогда поняла, что оторвалась от него, и почти вприпрыжку лечу к воротам. Я улыбнулась во все 32 зуба, но не торопилась возвращаться. Нас разделяло пару шагов, но я просто не могла отступить назад. — Что-то случилось? — спросила я притворно-беззаботно. Ник всё ещё улыбался, но так, что мне стало не по себе. Он медленно поднял руки и зааплодировал:-Признаю, ты великолепная актриса! Но пора уже заканчивать этот спектакль. Я похолодела. В руках началась мелкая дрожь, и я ухватилась ладонью за ладонь, чтобы успокоиться. — Я н-н-не понимаю, — голос предательски задрожал. Ник сделал большой шаг ко мне, и схватил за предплечье. Он не выглядел злым, нет, скорее уставшим и обреченным. — Я знаю, что ты всё помнишь, — медленно проговорил он. — Три месяца назад по всей клинике мы не смогли найти ни одного действующего препарата. Кто-то очень постарался, чтобы ты осталась при памяти. Пришлось изрядно повозиться и уволить четверть сотрудников, пока мы не вычислили крысу. Но, к счастью, теперь всё хорошо. И завтра наконец-то ты избавишься от всех своих ненужных мыслей, в том числе о побеге, и мы заживём прекрасной жизнью. Ты и я. Вот и конец. Мне оставалось шесть с половиной шагов до победы, и я не собиралась сдаваться. Я собрала все свои силы, резко отпихнула Ника и набрала в легкие побольше воздуха. В этот момент сильная рука зажала мне рот и нос тряпкой с резким запахом.
Глава 49
Я очнулась в уже ставшей мне привычной комнате. Голова раскалывалась, тело ныло. Я попыталась встать, но тут же рухнула обратно на подушки: знакомое чувство, такое же было тогда, в больнице, когда меня накачали транквилизаторами. Я медленно оглянулась. Всё те же белые стены, постель, в которой я тонула, нежно-голубые предметы мебели. Но теперь я испытывала настоящий ужас, потому что знала, что моё пробуждение не сулит ничего хорошего. Лучше бы они ввели мне сыворотку прямо во сне — так бы я даже не заметила, что что-то случилось. А сейчас…Никто не придёт меня спасти. Никто. Ник зашёл в комнату ближе к обеду. До этого меня никто не беспокоил, все как будто забыли, что в доме есть я. Это было жутко. Ник был довольно отстранённым, что очень контрастировало с его недавним поведением, однако он не терял своей раздражающей галантности:- Доброе утро, Кассиопея. Я отвернулась, даже не посмотрев на него. Мы уже были в этой ситуации. — Я так полагаю, есть ты откажешься. — скорее утвердительным тоном спросил Ник. «Отлично знаешь меня, козёл!» — про себя произнесла я. — Мне надо привезти ампулу и врача, и всё закончится. Кассиопея…На моём имени он выдохнул, и стал на колени. — В этот раз всё будет прекрасно, — как мантру повторял Ник, — ты моя любовь, Кассиопея, тебе просто надо забыть все ненужные моменты из твоей прошлой жизни. Разве тебе не было хорошо все это время? С самого начала зная, что ты играешь, я пытался рассмотреть в твоих глазах что-то, что даст мне надежду на искренность. И я находил! Ты БЫЛА со мной искренней, когда смеялась, когда танцевала на кухне, когда поцеловала меня. Всё, что мешает нашему счастью — у тебя в голове, — устало сказал Ник и встал, собираясь уходить. Если и причинять боль, то сейчас. — Всё, что меня держало эти месяцы — это мысль, что я спасусь от сумасшедшего маньяка! Ты слепой безумец, если видел во мне хоть каплю искренности. Я ненавижу тебя всем сердцем, и ничто на свете не смогло бы это изменить. И даже если ты лишишь меня памяти, я интуитивно возненавижу тебя в своей следующей жизни! Я не знала, что можно презирать кого-то НАСТОЛЬКО сильно, но ты сделал всё, чтобы у меня получилось! — выкрикнула я в спину Нику. Он дёрнулся, но быстро взял под контроль свои эмоции, и молча вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. А я… а я разрыдалась от бессилия. Итак, у меня в запасе плюс минус час, никакой помощи ни от кого, страшный охранник на входе (один ли?), и огромный забор по всей территории, и вряд ли там есть лазейка. Но если выбраться из дома, то можно начать орать возле забора, и может быть, может быть… это хотя бы будет попытка. Куда лучше, чем лежать в ожидании смерти. Действие успокоительного заканчивалось, и я наконец смогла двигаться. Выглянула в коридор убедиться, что никто за мной не следит. А дальше надо было действовать быстро: я разорвала красивую небесную простыню, обмотала руку лоскутом ткани, чтобы не порезаться, и со всей дури врезала по окну. Стекло разлетелось, и я ногами добила низ, чтобы поскорее выпрыгнуть. Только я закинула ногу, дверь моей комнаты распахнулась, и на пороге появилась вездесущая Рози. — Кассиопея! — глаза Рози округлились, и она бросилась ко мне. — Не трогайте меня, — заорала я, перекидывая вторую ногу через окно. — Пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась Рози, — есть другой выход. Я вам помогу, — зашептала она, в два прыжка оказавшись рядом со мной. — Я не верю, — сквозь зубы процедила я, но почему-то решила выслушать женщину. — Я работаю с господином Ником уже столько времени, что… я вижу, как он изменился. Я на вашей стороне. И знаю, как вас вытащить. Я недоверчиво посмотрела на женщину: Рози вся дрожала, но быстро делала своё дело — подбирала крупные осколки стекла, параллельно смахивая откуда-то возникшей тряпкой мелкие осколочки, перемешанные в кровью. А я и не заметила, как порезалась. — Что… что я должна делать? — неуверенно спросила я. — Ложитесь в кровать. Сейчас я все сделаю. Я даже не шелохнулась. — Я туда больше не лягу, — сказала упрямо. Рози даже не посмотрела на меня. — Тогда садитесь в кресло. Куда угодно. Мне нужно остановить кровь и вколоть вам успокоительное. Я начала переносить другую ногу. Не надо было даже начинать слушать Рози, как же можно быть такой глупой. Ведь ясно, что ей на меня плевать. — Кассиопея, вы хотите увидеть Рами? Меня будто стукнули по голове. Рами? Я не ослышалась? Откуда она… — Мы связались с ним после того, как Вы попали сюда. Я не слепая. И не глупая. И я повторяю ещё раз: я на вашей стороне. Поэтому… пожалуйста, Кассиопея, дайте мне сделать то, что мы с Рами запланировали. Я послушно села на кровать и протянула Рози окровавленную руку. Я настолько устала от вечного стресса, что просто поддалась течению. Возможно, я бы боролась до конца, но эта надежда… она меня расслабила. Рози действовала аккуратно и быстро, ее руки двигались четко, будто она была р