Павел компьютер взял, но перед тем, как ретироваться в кресло, серьезно спросил Лиэлл:
- А что случилось с преждевременными знаниями? Вдруг это все принесет страшный вред? Например, у Середы задымятся мозги.
- Они у меня уже дымятся, - сообщил Виктор, не отрываясь от чертежа. – Но это правильно.
- Я знаю, что в очередной раз нарушаю все правила и законы, которые не я устанавливала. Но в данном случае знания достаточно обрывочные и узкоспециальные. И вообще, жизненно необходимые на данный момент, - Лиэлл выглядела так, будто уговаривала сама себя. Павел ее понимал, возражать не хотелось. - Разве вам не надо вернуться домой как можно скорее, чтобы рассказать о своих открытиях и успеть воспользоваться возможностью совершить еще парочку путешествий к другим планетам. Ну, или успеть прожить половину жизни на Земле?
Где-то глубоко опять заныл внутренний голос с занудными копаныгинскими интонациями – она же вас соблазняет, как Мефистофель Фауста, а вместо души хочет Землю. Тьфу на тебя, мстительно подумал Павел. Что-то ты молчал, когда я на астероиде не своими эмоциями переживал. Тогда бы и нудил, а сейчас поздно.
- Думаю, мы все уже решили еще около Беты, когда согласились привезти твои генераторы с ускорителями на «Зарю», - успокоил он Лиэлл. – И мы никогда не станем отказываться от дополнительных знаний, да еще от таких… актуальных.
Сидя в кресле, Павел погрузился в изучение файлов настолько, что вообще перестал замечать происходящее вокруг. К реальности его вернул громкий спор. Подняв глаза от монитора, он увидел, что оба сидели по-турецки прямо на чертежах, Лиэлл пальчиком указывала на какой-то узел, а Виктор отчаянно отмахивался.
- Ли, ты умная, я верю, но сюда нельзя!
- Давай посчитаем? – упрямо постучала пальцем по чертежу Лиэлл. – Паша, отдай нам мозги.
- Чего? – изумился Павел.
Лиэлл легко поднялась на ноги, подошла к нему и решительно забрала ноутбук.
- Когда не хватает своих мозгов, надо пользоваться электронными, - сообщила она. – Ты не волнуйся, мы твои файлы закрывать не будем. Смотри, Витя, это просто…
- Элементарно, Ватсон, - прокомментировал Павел, и устроился в кресле, тоже по-турецки скрестив ноги, подпер щеку рукой и терпеливо стал ждать, когда освободится компьютер.
Спустя десять минут терпение закончилось, он не выдержал, подошел к увлеченной парочке на чертежах, понаблюдал за раскладкой формул, неожиданно осознал, что уже что-то понимает. Через полчаса пришел Михаил, а еще через час они дружным коллективом перебрались в рубку к Лобанову.
В течение всего этого дня и еще пяти последующих Лиэлл устраивала им в доках лекции на темы: «Как называется эта железка и где она на чертеже». Заодно все генераторы и пара ускорителей были разобраны до последнего винтика. Через две недели, когда теория была разжевана и понята даже Катей, которая присутствовала почти на всех собраниях кружка "Собери генератор", они приступили к расчетам.
Виктор, Михаил и Лиэлл выходили из рубки, только если их выгоняли Варвара или Юля, Федор копался в доках, собирая генераторы обратно по чертежам, сделанным Лиэлл. Павел, как всегда, работал везде – на него повесили расчеты скорости, траектории и приблизительных сроков полета после установки необходимой аппаратуры. Когда голова начинала пухнуть, он шел в доки к Лобанову, отвлечься на физическую работу и пообщаться. Иногда к ним в качестве подсобного рабочего заходила Юля, а Катя в это время помогала в расчетах. Варвара целиком взяла на себя все заботы об экипаже – готовила еду, следила за тем, чтобы ребята не переутомились, выгоняла всех посменно спать и заставляла делать перерывы. В доках она не появлялась, Юля на вопрос Федора коротко ответила, что нечего экзобиологу делать в ремонтных доках.
- А врачу? – серьезно спросил Федор и неожиданно притянул Юлю к себе поближе, приобняв за талию. – Что делать врачу в ремонтных доках?
Павел смутился, хотя подобные сцены в последнее время в принципе не были редкостью, попытался отвернуться, рука с магнитной отверткой соскочила, и он умудрился красиво порезать себе ладонь. Юля высвободилась из рук Федора, бросилась к Павлу, и, доставая лейкопластырь из аптечки, укоризненно заметила:
- А врачу работу вы везде придумаете, - и занялась порезом. Наложила повязку и просто прогнала Павла обратно к расчетам.
Он немного повозмущался, но вернулся в классную, где его ждала Катя.
- Я сделала, Паш, - сообщила она. – Надеюсь, все правильно.
- Я посмотрю, спасибо, - кивнул он, и вдруг заметил, какая Катя грустная.
Чуть задумавшись, сообразил, что она приходила ему помогать уже пятый день подряд, но за все это время он ни разу не видел ее улыбки. Наверное, он был слишком занят, чтобы обращать на это внимание.
- Кать, ты не уходи, посиди со мной, а то Федька с Юлей меня выгнали, а я общаться хочу, - Павел сделал вид, что погрузился в проверку сделанного Катей, а про себя судорожно соображал, как ее разговорить.
- Из меня сейчас плохой собеседник, - покачала Катя головой. – Считать я могу, а вот развлекать не получается. Я лучше пойду, Варе помогу.
- Погоди! – Павел поймал ее за руку. Думать было уже некогда. – Вы с Мишкой поссорились?
Катя помолчала, глядя в стену.
- Да нет, - неохотно ответила она наконец. – С ним тяжело поссориться.
- А помириться еще труднее? – Павел представлял, как ей вообще трудно с жестким и непробиваемым Мишкой, который совершенно не умеет идти на компромисс, и который убежден, что он один всегда прав. И неизвестно, станет ли он когда-нибудь мягче.
- Да, но мы же не ссорились.
Павел почувствовал, как колеблется Катя – уйти или остаться, сказать или промолчать.
- Катюша, - как можно мягче попросил он, - если ты хочешь и дальше переживать одна, я же не заставляю тебя. Расскажешь потом, и не мне, если так будет лучше. Но если я могу помочь сейчас…
Внезапно у Кати задрожали губы, и она, не отнимая руки, шагнула к Павлу и уткнулась лицом в его плечо.
Плачет. И чего теперь делать, психолог-самоучка? – сам себя сурово спросил Павел, а руки уже успокаивающе гладили девушку по спине. Как ни странно, тактика «без слов и активных действий» оказалась правильной, и уже через пять минут они снова сидели рядом за столом с компьютером, Катя вытирала слезы платочком, а Павел просто ждал, захочет ли она говорить.
- Он всегда во время работы такой, - успокаиваясь, сказала Катя. – Просто давно уже не было так, чтобы он из рубки только ночевать уходил. И, конечно, он падает и засыпает. Если вспомнил и зашел сказать «Привет!» - уже праздник.
Павел понимал, о чем она говорила так тихо и печально. Михаил в работу уходил с головой, глаза у него делались слегка затуманенные, а общение свое он ограничивал компьютером и теми, кто занимался с ним той же работой. Исключение в обязательном порядке делалось для командира, его нельзя игнорировать. Как это состояние называл Федор: «Мишка переключился в электронный режим работы». Ребята, в общем-то, привыкли, потому что когда «электронный режим» выключался, Михаил делался нормальным. Ну, просто не умел он по-другому работать. Середа откровенно им восхищался, а Федор так же откровенно прикалывался. Остальные немного удивлялись, Юлька даже тестировала Копаныгина на предмет каких-то отклонений, но ничего не нашла. И только сейчас Павел подумал, что Катя-то от этой суперработоспособности просто страдала.
- Утром встает – и опять работать, - тоскливо продолжала она. – Я специально пораньше просыпаюсь и стараюсь ему где-нибудь навстречу попасться.
- И что? – тихо, чтобы не спугнуть и подтолкнуть, спросил Павел. Катя коротко взглянула на него зелеными глазами, такими огромными на худеньком лице.