- Не… - помотал головой Виктор. - Я в рубке сидел, там веселее.
- Мы его сюда поесть притащили, а он отказывается, - сообщил непривычно серьезный Федор.
- Не могу я…
- И ведь не кормить же его через воронку? - вслух вяло подумал Михаил.
Павел покачал головой. Ну, прям как дети. Сказать, что ли? Хватит, наверное, их мучить.
- Не надо его через воронку, сейчас я вам всем аппетит верну, - громко пообещал Павел, нарушая напряженность, висящую в воздухе вполне осязаемым туманом.
Федор вскочил на ноги, Михаил тоже поднялся, а Виктор только поднял голову, но глаза у всех троих уже зажглись живыми огоньками.
- Сегодня, двадцать первого мая седьмого года в пять часов утра, по локальному времени "Зари", родился Сергей Викторович Середа, с чем мы все тебя, папаша, и поздравляем! - голосом Левитана объявил Павел. - Вес, кажется, три кэге с половиной, рост - полметра с небольшой кепкой в три сантиметра - короче, нормальный, здоровый парень.
Некоторое время ребята молчали, потом Лобанов хлопнул по плечу онемевшего Виктора.
- Поздравляю, Витька!
Михаил молча пожал Середе руку. А Павел, которого со вчерашнего вечера терзали совершенно ужасные приступы голода, немедленно принялся тормошить всех на предмет поесть.
- Все равно, девчонки даже Витьку к сыну раньше вечера не подпустят, как Юлька сказала, сами они заняты, и мы тут скоро скончаемся!
- Ребята… - как-то сдавленно, наконец, подал голос Виктор. - У меня сын родился…
- Да ты что?! - натурально удивился Федор, уже вернувшийся к нормальному балагурному состоянию. – Когда?
Имя малышу дали сразу, еще до рождения, как только Лиэлл известила Варвару о том, что у них будет мальчик.
- Мы давно решили, - убежденно говорила Варвара. - Филатов для нас в свое время столько сделал.
Сергей Сергеевич Филатов руководил подготовкой экспедиции на Земле, без него полет вообще, скорее всего, не состоялся бы, и конечно, для всех ребят он значил очень много, поэтому имя было одобрено единогласно.
В тот день в бортовом журнале "Зари" появилась памятная запись о рождении Сергея Викторовича. Виктор поставил в ней точку и откинулся в кресле. Все. Пора идти в каюту. К Варе и Сереже… Он попробовал это сочетание на вкус - звучало непривычно и очень волнующе.
Павел наблюдал за ним из своего кресла напротив. В кабинете больше никого не было - всех сам Середа выгнал спать еще сорок минут назад, потому что времени было уже почти десять вечера.
- Ну, что, Витя? Страшно? - проницательно прищурился Павел.
- Страшно, - честно признался Виктор. - Я никогда с детьми дела не имел. Тебе-то хорошо…
- Вот уж не знаю, чем это мне хорошо, - пожал плечами Павел. - Подумаешь, братьев на руках таскал. Во-первых, это было давно, а во-вторых, тогда я тебе сам завидовал - свободен, как ветер, а на мне вечно кто-то висит.
- Паш, зато если бы ты сейчас был на моем месте, ты бы знал, что делать. А я…
- Не поверишь, но ты через неделю станешь просто профи в детсадовских делах, - засмеялся Павел. - Это только кажется, что дети страшные, а на самом деле нет ничего проще.
- Есть, - вздохнул Виктор. - Есть проще… Но ты прав, наверное. Ладно, пошли уже.
- Варька тебя заждалась. Они же еще в восемь в каюту перебрались. Иди, а то Ли от нее отойти не может, пока ты ее не сменишь, - кивнул Павел.
Виктор с укором посмотрел на него.
- И ты, Брут! Я думал, ты обо мне беспокоишься, а ты!
- А я преследую свои корыстные цели, - рассмеялся Павел. - Давай, давай, двигай! Папаша…
В каюту с Виктором Павел не пошел, остался ждать в коридоре. Лиэлл вышла минут через десять, усталая, но довольная. Павел подхватил ее на руки и немного покружил по коридору, целуя улыбающиеся губы.
- Давай, я тебя спать отнесу? - предложил он, останавливаясь. - Или тебя покормить сначала?
Лиэлл рассмеялась теплым золотистым смехом. Он любил, когда она так смеялась.
- Нет, спасибо, Пашенька, я сейчас все равно не усну. И есть я не хочу, Катя нас кормила. А пойдем-ка мы с тобой в "Сюрприз", я хочу на ту поляну. Пойдем? Или ты сам спать собирался?
- Ничего я не собирался, - вполне честно ответил он. Подумал, и обнаружил, что спать и правда, не хочет. - Пошли!
До "Сюрприза" он ее так и нес. Когда-то давно Лиэлл ему призналась, что чуть ли самое главное, чем ее покорили земные мужчины - они носили своих женщин на руках, а соэллиане сочиняли стихи и дарили цветы, на большее их не хватало. Хотя, как признавала сама Лиэлл, стихи были прекрасны, а из цветов создавались такие композиции, что японская икебана рядом не стояла.
- Каждому свое, - вздыхала Лиэлл. - Наверное, если бы я оставалась на Соэлле и прошла запечатление, как все наши женщины, я бы не представляла ничего лучше. Но я - это я, и мне нравится, когда меня носят на руках!
В "Сюрпризе" Павлу пришлось расстаться со своей ношей. Опустив Лиэлл на пол, он набрал код - когда-то случайно получилась эта полянка, а Лиэлл пришла от нее в совершенно дикий восторг.
Они прошли в распахнувшиеся металлические двери, и оказались в зеленом лесу. Сквозь листву пробивалось солнце, которое вполне по-настоящему ласкало кожу, откуда-то доносилось пение птиц. Лиэлл прошла шагов пять, и со стоном опустилась на траву.
- Если бы ты знал, как я устала…
- Осложнения были? - Павел лег рядом, подперев голову рукой.
- Да нет, ничего особенного. Просто первые роды, это всегда нелегкий процесс. А так - девочки молодцы, они и без меня бы неплохо справились. Юлька - врач от Бога, - Лиэлл легла на спину, посмотрела в небо. - До чего же красиво…
- Ли, а чем тебе так эта полянка нравится? - спросил Павел совершенно непонятно зачем.
Она ответила не сразу.
- Я не знаю точно, что это за лес. Но он похож на Шервудский.
- Тот, который в Англии? - уточнил Павел.
- Тот, в котором жил Робин, - подтвердила Лиэлл. - Я не могу объяснить… Помнишь, когда мы вышли на то побережье, ты ведь не сразу сказал, что его код был снят именно со Средиземного моря? А я почувствовала, что это - оно. Так и тут. Если покопаться в документации на Земле, обнаружишь, что это и есть Шервуд.
- Ты там бывала? - осторожно спросил Павел.
Они редко говорили о ее прошлом, потому что Лиэлл не любила вспоминать о своем возрасте в его обществе. И обсуждать своих мужчин не хотела, считала, что это не тема для разговора с любимым. Павел придерживался иного мнения - ему было безумно интересно все, что касалось ее судьбы, он совершенно не смущался такими нюансами, как ревность к давно ушедшим. Скорее, он испытывал к ним уважение и что-то вроде братских чувств.
- Я там жила, - неохотно призналась Лиэлл.
- Если не хочешь, не говори, - быстро сказал Павел. Ему не нравилось, когда она делала что-то только ради него, хотя сама этого не хотела.
- Это было совсем недолго, мы познакомились, все было замечательно, но его убили через полтора года, - все-таки ответила Лиэлл. - Он был одним из тех самых вольных стрелков.
Павел поразился, как она это все сказала - с такой болью в голосе, как будто все случилось только вчера.
- Я все помню, Паш. Я вас всех запоминаю, - она словно услышала его мысли. - Мне приходится чуть ли не силой загонять воспоминания в глубину моего сознания, чтобы вы не стояли постоянно перед моими глазами. Но стоит зацепиться за какую-то деталь…
Неожиданно воздух вокруг будто сгустился, слегка потемнел, и в двух шагах от Павла, у толстого ствола соседнего дуба материализовался веселый темноволосый парень в грязно-зеленом плаще, с луком в руках. Лучник взглянул на Павла и улыбнулся. Рядом прерывисто вздохнула Лиэлл, и парень медленно растворился в воздухе, кругом снова посветлело.
- Он тебя любил? - снова Павел спрашивал то, что не надо бы спрашивать, но Лиэлл явно была настроена поговорить именно о прошлом.
- Да. Тех, кто не любил меня, я забываю. Их было тоже достаточно много. Паш, если бы ты знал, как я устала! Всю жизнь посвятить тому, чтобы не упустить своего шанса. Если бы я была такой, как ваши женщины: нет рядом с тобой мужчины - и не надо, одна проживу! Я не могу одна. Я физически начинаю умирать, если долго одна. Поэтому и бегу с Соэллы, а он этого никак не может понять. - Лиэлл рывком села на траве и продолжила. - Он никак не может принять то, что я уже никогда не смогу полюбить соэллианина. Не понимает, что на Соэлле нет таких, как вы, как… как ты, например. Это очень тяжело объяснить словами.