— А нападение в космосе? — задумчиво поинтересовался Ардорини. — Он может напасть на ее звездолет?
— Легко, — кивнул Кессини. — Вы думаете, как и он. Я знаю, что его боевая эскадра передислоцировалась, и самые маневренные корабли сейчас собираются на границе с Оттари. Их немного — он не хочет привлекать внимание, но тех, что он подтянул к точке выхода трассы Солнце — Тор, вполне хватит, чтобы разнести земной эскорт. А соэллианский корабль неуязвим только против нашей техники. На эсминцах Хараха стоит оружие рэтвеллов.
— Это вам тоже рассказал ваш племянник?
— Неважно, кто и как мне это рассказал, мистер Ардорини, — покачал головой Кессини. — Важно то, что это факт. Я сказал вам все, что знаю. Ваше дело — предупредить саму госпожу Лиэлл.
— Она меня проигнорирует, — вздохнул Фрэнк. — Она так беспечна, когда дело касается ее безопасности! Черт возьми, а я даже не смогу полететь с ней!
— Тогда предупредите Коулса. Он сможет что-нибудь придумать, — неожиданно уверенно предложил Кессини. — Вы знаете, а ведь они с Челлтом, скорее всего, в прошлом были отличными пилотами. Скорее всего, астронавтами. Пусть они летят с ней, а вы их предупредите, вооружите.
— Откуда вы знаете? — слегка ошарашено взглянул на него Фрэнк. — Насчет пилотов?
— Личные наблюдения, — коротко улыбнулся Рик, вставая.
Ардорини понял, что встречу Кессини считает законченной, и тоже поднялся.
— Спасибо, Рик, за ваше предупреждение. Я постараюсь пойти вам навстречу, умолчав об источнике информации, несмотря на то, что это противоречит моим принципам. Мы попытаемся справиться сами. К тому же, как я понимаю, огласка была бы нежелательна и для нас. Кто знает, если в этот раз Мусена отменит нападение — что он сможет придумать в следующий раз, и будете ли вы снова так любезны…
— Буду. Я понимаю вас, — неожиданно тихо сказал Кессини. — Я тоже пошел на риск, совершил противоречащий моим принципам поступок. Ради нее. Я не могу себе представить, что она…
Он не договорил и махнул рукой. Потом быстро нажал кнопку, открывая двери. В проеме появился секретарь.
— Проводите мистера Ардорини до выхода в общий зал, — сказала Кессини. — Фрэнк, через зал ресторана и до стоянки дойдете сами, я не хочу афишировать ваш визит.
— Я понимаю, — кивнул Ардорини. — Еще раз спасибо, Рик. До свидания, — он развернулся и быстро вышел.
Темные пластиковые створки двери бесшумно захлопнулись за его спиной.
— Ci vediamo[12], Фрэнк, — медленно произнес Кессини, опускаясь обратно в кресло. Он впервые за последние несколько десятков лет перестал чувствовать себя одиноким — странно и удивительно, на чем они смогли сойтись с Ардорини, представителем закона. На высоких чувствах к инопланетной женщине.
Конечно, спать Фрэнк в эту ночь больше не мог. Он вернулся домой, сел на диван в зале и задумался. Он понимал, что Лиэлл, скорее всего, не будет его слушать. Лететь с ней? Увы, это нереально — его больше не отпустят, в Москву он и так выбрался с большим трудом. Да и какую помощь сможет принести ей в космосе абсолютно не имеющий отношения к астронавтике охранник? Кстати, об астронавтике. Уже очевидно, что Коулс и Челлт не потеряли своих навыков пилотов, раз Кессини тоже говорил об этом. Переговоры через две недели. Успеем подготовиться.
Фрэнк посмотрел на часы. Пять утра. Нормально, вставать пора.
Соэллианка выглядела так, будто вообще не ложилась.
— Доброе утро, Фрэнк, — спокойно сказала она. — Что-то случилось?
— Доброе утро. Лиэлл, как ты смотришь на то, чтобы я приехал? Мне нужно поговорить с тобой и твоими ребятами.
— Кого будить? — деловито поинтересовалась посол.
Непробиваемая женщина.
— Коулса. Челлта. Майка. — Ардорини задумался, махнул рукой. — И Вика поднимай.
— Мы ждем тебя, — кивнула Лиэлл и отключила связь.
Первым нарушил молчание Майкл.
— Не лететь, конечно, нельзя, — полувопросительно, полуутвердительно сказал он.
— Нельзя, черт бы их всех побрал, — задумчиво отозвалась Лиэлл. — Понимаете, перенос переговоров уже невозможен по ряду не зависящих от нас причин. А лететь должна именно я. Во-первых, я имею права не меньшие, чем Матиэллт. Во-вторых, только я в полной мере представляю, с кем мы имеем дело. В-третьих, я из всех наших дипломатов обладаю наибольшей устойчивостью к телепатическому воздействию сьерр. В-четвертых, я не хочу никому доверять эти переговоры.