Ровно в двадцать три ноль-ноль Павел вошел в рубку. В принципе, он и на Земле предпочитал не опаздывать, а уж полет довел его пунктуальность просто до совершенства.
— По тебе часы можно сверять, — поприветствовал его Виктор. — Давай сейчас без формальностей. Никаких инцидентов типа очередного взрыва планеты во время моей вахты не наблюдалось, так что передавать особо нечего. Сейчас мы идем по стабильной орбите вокруг Беты, показания всех приборов в норме.
— Как с расчетом разгона?
— Я подкорректировал твой вариант, уже ввел его в компьютер. В принципе, мы готовы сойти с орбиты. До точки старта осталось тридцать минут. Нет, уже двадцать восемь минут десять секунд. Через восемнадцать минут дай предупреждение по кораблю.
— Я понял. Покажи мне вводные и иди отдыхать, — Павел, не глядя на Виктора, просматривал записи приборов.
— Если не возражаешь, я поприсутствую при запуске, — не согласился Середа, — а потом уже пойду. А если что — немедленно разбудишь меня.
— Не возражаю, — кивнул Павел. Можно подумать, будто возражения в данном случае вообще имеют смысл.
В положенное время он оповестил экипаж и пассажира о включении аннигиляционнных двигателей и попросил всех находиться на момент старта в своих каютах. Через восемь минут начал обратный отсчет и вовремя отдал команду «пуск двигателей». Виктор, сидя в кресле Копаныгина, некоторое время внимательно следил за приборами, потом откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Иди отдыхать, Витя, — посоветовал Павел. — Ты нам нужен в рабочем состоянии, толку от тебя сейчас не так уж и много. Да и делать тут теперь нечего.
— Да, ты прав, — откликнулся Середа, не открывая глаз. — Я сейчас. Слушай, завтра сдашь вахту Лобанову, потом утром мы проверим стабильность, и если можно будет перейти на автопилот, перейдем. Освободим Лобанова, и — на твое побережье. Устал я за эти дни, как собака. Надо прерваться, хоть ненадолго.
— Согласен. А теперь иди, все-таки. По моим прикидкам, автопилот можно будет включить уже через сутки. Так что побережье нас ждет. Спокойной ночи.
— Это тебе спокойной ночи. В смысле, чтоб без происшествий, — улыбнулся Середа, с видимым усилием открыл глаза и поднялся с кресла. — Все, я ушел.
Когда за Виктором закрылись двери, Павел еще несколько минут следил за приборами. Наконец, расчетная скорость была достигнута, на локаторах было чисто.
— Внимание по кораблю, — сообщил Павел в микрофон. — Достигнута расчетная скорость, свободное передвижение по кораблю разрешаю. Всем спокойной ночи.
Он откинулся в кресле командира на спинку и попытался собрать все впечатления от прошедших суток. Кроме двух часов сна перед вахтой у него не было возможности подумать о происшедшем. А те два часа он, конечно, предпочел спать, а не раздумывать. Для раздумий существует вахта при стабильном полете. Благо, теперь целые сутки его, скорее всего, никто не будет тревожить.
Само собой, как только он это подумал, тут же открылись двери, и вошел Лобанов.
— Федька, — со стоном вырвалось у Павла, — ты последний, кого я сейчас хочу видеть…
— Да? А кто первый в этом ряду счастливцев? — без улыбки поинтересовался Федор, усаживаясь в кресло бортинженера.
— Сейчас этот ряд стремится к нулю, — недружелюбно сообщил Павел. — Чего тебе?
— Собственно, мне бы посоветоваться.
— А кроме меня советчиков не нашлось?
Федор вздохнул.
— Не нашлось, Паш. Не к Мишке же мне идти. А Виктор спит уже. Впрочем, к нему я с этим тоже пока не пойду.
— А Юлька? — Павел уже проникся серьезным видом Федора, тем более что сутки впереди были не самые богатые впечатлениями, можно было и поговорить, в конце концов.
— Юлька, как раз, в последнюю очередь, — покачал головой Лобанов.
— Ты не тяни. Если хочешь совета, спрашивай. Хотя я советчик крайне плохой, — предупредил Павел. В глубине души ему было почему-то очень приятно, что Федор из всех выбрал именно его для такого разговора, но от этого желания раздавать советы не прибавлялось.
— Слушай… Вот как ты относишься к тому, что Варька переехала к Витьке в каюту? — на одном дыхании спросил Федор.
Павел задумался. Как он относится? Странный вопрос.
— Я за них рад, — совершенно искренне ответил он.
— Да? — почему-то тоже обрадовался Лобанов. — По-твоему, это нормально?
— А кому-то кажется, что ненормально? — ответил вопросом Павел.
— Не знаю. Мишка, мне кажется, не одобряет.