Павел проводил ее взглядом, заметил, как внимательно следят за ним антрацитовые Мишкины глаза. Копаныгин коротко улыбнулся.
— Она тебе про себя что-нибудь рассказывала? Судя по твоему обалделому виду, точно, анкетные данные сообщила.
— Ты знал? — спросил Павел, вспоминая подозрения Виктора.
— Что она несколько старше, чем мы думали? Знал. Она говорила.
— А что еще ты знал?
Неожиданно Павел почувствовал растущее раздражение. Копаныгин говорил так, будто имел право знать о Лиэлл больше него. Почему-то это Павлу очень не понравилось. Вспомнилась плачущая на его плече Катя.
— Когда она захочет, она сама тебе все расскажет, — уклонился от ответа Михаил. — Не психуй, Пашка, дай ей время. А я, даже если и знаю больше, чем ты, не могу тебе объяснить, потому что дал ей слово не трепать языком.
Павел медленно кивнул. Это правда. Если Мишка пообещал молчать — это могила. Одно утешает — кому попало и не подумав, он свое слово не дает.
— Ты уверен, что то, что знаешь ты, не обязательно нужно знать Середе? — задал он прямо волнующий его вопрос.
— Уверен, — кивнул головой Михаил. — Она и ему сама все расскажет. А я не доверял ей больше всех из нас, зато теперь доверяю на все сто.
— Почему? Чем она тебя купила? — с неприязнью спросил Павел.
— Паш, спокойно. Меня можно купить только одним — правдой. Такое незачем придумывать. Так не врут. А ты не злись, тебе совершенно не из-за чего злиться, — вдруг улыбнулся Михаил. — Она ко мне пришла со всеми своими тайнами именно потому, что я ей совсем не верил. А она такой человек, что не выносит, если ее считают врагом.
— Человек? — удивился Павел.
— Человек, — кивнул Копаныгин. — Пашка, она больше человек чем мы с тобой. Слушай, иди уже к Федьке, ты все эти нюансы потом с Ли обсудишь. Ты извини, что я вам помешал, но у вас времени впереди много, успеете разобраться.
Павел устал удивляться, и извинения от Мишки, который раньше скорее откусил бы себе язык, чем попросил бы прощения за подобные пустяки, принял как должное.
Отчеты девушки приготовили. Виктор долго сидел с этими файлами в кабинете, и, как всегда в трудные моменты, позвал Павла к себе.
— Пашка, я не могу сам это решить, — как-то растерянно встретил он его на пороге кабинета. — Я чувствую, что знаю решение, но не могу его вывести, потому что я сейчас необъективен.
Павел прошел вслед за командиром, сел в свое привычное кресло — напротив Середы, принял от того отчеты и погрузился в их изучение. Читал, обдумывал, а в голове вертелись мысли — вот оно, отцовство. Это когда личное перемешивается с работой, долг тянет в одну сторону, а семья, ребенок — в прямо противоположную. Когда знаешь ответ, но страх за близких мешает его принять. Витька молодец, что не стал выдавать свою слабость за решение, пусть для этого и пришлось признаться, что сам он не в состоянии справиться с проблемой.
Павел закончил изучение отчетов и выключил монитор.
— Вить, что тут думать? Вроде бы, все в порядке, но все равно, наверняка никто ничего не может сказать. Даже Лиэлл не утверждает, что неоднократно наблюдала рожденных в полете детей. Так что… Ничего страшного, что мы потратили время на установку и отладку ускорителей и генератора защиты. Теперь у нас есть в резерве эта сверхскорость. Если понадобится — мы сможем воспользоваться уже готовым. А пока — пойдем дальше согласно старым расчетам до рождения ребенка. Думаю, ребята поймут. Сократим расход воды, Лобанов подумает, что можно изменить с циркуляцией в системе жизнеобеспечения. Он же нам обещал, — усмехнулся Павел.
— А Лиэлл?
— Прости, — решительно задавил в себе последние сомнения Павел, — но это вообще не имеет значения. Решаем здесь мы, и Лиэлл, кстати, это признает. Она же, если вспомнишь, первая и предложила перенести разгон. Так что она примет это.
Виктор помолчал, потом поднял голову, и Павел увидел в его глазах облегчение.
— Спасибо, Пашка. Я сам хотел решить так же, только не знал, как мне это обосновать.
— А не надо ничего обосновывать. Вить, за кого ты ребят принимаешь? Все же всё понимают. И Лиэлл…
— Кстати, я попросил ее зайти. Она ждет в коридоре. Мне показалось, я должен сообщить ей сейчас, до совещания. Ты не против?
Конечно, Павел не был против. За эти сутки, что девушки скрывались в лаборатории, готовя отчет для Виктора, он совсем не видел Лиэлл. Странно было признаваться самому себе, но ему ее не хватало. И сейчас он обрадовался возможности просто увидеть ее, услышать голос…