Странная поза, неудобная, — подумал Павел и только тут понял, что мальчик не просто сидит, а прижимает что-то к груди.
— Сережа, — негромко окликнул его Павел, уже предчувствуя что-то не особенно приятное, и сделал еще один шаг.
Только теперь он заметил белый хвост под левой рукой мальчика. Барсик никогда не позволял так себя тискать…
— Он был совсем холодный, когда я его нашел, — не поднимая головы, глуховато сказал Сережа. — Он умер, да?
Павел присел рядом и осторожно положил руку на его плечо. Все было настолько очевидно, что не нуждалось в подтверждении. Пушистый член экипажа не долетел до Земли.
— Ему было почти пятнадцать лет, — наконец сказал Павел, чувствуя, как сдавливает горло. Ведь Барсик летел с ними с Земли, это не просто кот, это друг, связывавший их с Филатовым, с домом, с детством. — Он был старенький, — продолжил он, понимая, что для мальчика, рожденного шесть лет назад на космическом корабле среди двадцатилетних оболтусов, это только слова. — Его организм состарился, и он больше не мог жить. Так умирают все существа, никто не живет вечно. Когда-нибудь обязательно настает время, и жизнь прекращается.
Мальчик смотрел серьезными, влажными от уже выплаканных слез глазами, и Павел чувствовал, что он все понимает. А еще почувствовал следующий вопрос. И ответил.
— И я, и папа с мамой, и ребята, и ты… Мы все когда-нибудь тоже станем старыми и неспособными жить дальше. Только это будет еще очень нескоро, потому что люди живут гораздо дольше кошек. Мы успеем увидеть еще много интересного и много всего сделать, — закончил он.
Казалось, мальчик сейчас снова расплачется, но он только мотнул головой, как бы в знак понимания.
— Я знаю, — тихо сказал он. — Мне мама рассказывала… А что мы теперь будем делать?
Они не оставили своего друга в космосе, как полагалось по инструкциям. В конце концов, инструкции ничего не говорили о котах. Барсику выделили отдельную морозильную камеру, в которой по единогласно принятому решению его пушистое тельце будет довезено и похоронено на родной планете.
Со стороны, возможно, это совещание выглядело забавным — семеро взрослых людей в серьезном межзвездном полете решали судьбу сдохшего от старости домашнего животного… Только для них это все было совсем не забавно. Даже Михаил был серьезен и расстроен. Павел при всем своем нынешнем хорошем отношении к Мишке никак не мог поверить, что того могла так опечалить смерть кота, на которого при жизни Копаныгин вообще не обращал внимания.
Когда все было закончено, и Павел с Виктором шли по коридору в направлении рубки, Середа вдруг покачал головой.
— Ты заметил, Паш, что Сережка не принес Барсика ни мне, ни Варьке? Он пришел к тебе. А ты говоришь…
Что он говорил, Павел так и не узнал. Виктор замолчал так же неожиданно, как и заговорил.
Они достигли Солнечной системы в установленный срок. Как и рассчитывали Виктор с Павлом, с момента включения аннигиляционнных двигателей с подключенными к ним ускорителями Лиэлл, прошло две тысячи семьсот сорок дней. Ровно семь с половиной лет.
За это время «Заря» прошла пять планетных систем чужих звезд, все они были безжизненны — собственно, ничего нового в этом не было. Чем ближе к Земле, тем меньше вероятность обнаружения жизни на холодных или наоборот, огненных планетах. Как это и было известно, по мнению земных астрономов, и как утверждала Лиэлл.
На корабле изменений произошло мало. Полученной за время полета информации было более чем достаточно для того, чтобы загрузить работой лаборатории и компьютеры «Зари» и головы ее экипажа.
Сереже должно было исполниться восемь лет уже после возвращения на Землю. Его там ждали не только врачи и биологи, которые должны были провести во время карантина со всем экипажем ряд осмотров, тестов и прочих формальностей, но и персональные журналисты и фотографы. Несмотря на то, что человечество вышло в космос не только профессиональный, но и туристический, и любительский, Сережа все равно оказался первым и пока единственным человеком, рожденным в условиях космического полета. Для Варвары это известие было неприятным, хотя и вполне ожидаемым.
— Что делать… В принципе, Ли меня предупреждала, — вздохнула она после очередного сеанса связи с Землей. — Где эта знаменитость мирового масштаба? Надо ему уши надрать, пока его еще на постамент не поставили и золотой краской не покрасили.