Долго гадать, увы, не пришлось. Чем дальше, тем многочисленнее стаи крыс. В тишине отчетливо раздавался скрип острых зубов. Рука Зика дрогнула, когда луч упал на обглоданный труп. Лохмотья выдавали арлекина, а по грудной клетке не раз успел прокатиться поезд.
– Напоролся на контактный рельс, – мрачно констатировал Ник. – Пошел без фонаря, и вот результат.
Какой-то ясновидец покачал головой:
– И как ему удалось преодолеть такое расстояние в одиночку?
Кто-то приглушенно всхлипнул. Бедняга-арлекин сумел сбежать из тюрьмы и совсем чуть-чуть не добрался до дома.
Наконец во мраке высветилась платформа. Перешагнув через рельсы, я вскарабкалась на нее и подняла повыше фонарь. Одинокий луч прорезал тьму, озарил белые каменные стены, сифон для санобработки и груду сложенных каталок – словом, все в точности как в пункте отправления. От паров перекиси водорода слезились глаза. Неужели люди всерьез думают, что могут подхватить от нас заразу? И, погрузив очередную партию на поезд, дезинфицируют руки, чтобы не занедужить ясновидением? Я буквально увидела саму себя, одурманенную, привязанную к каталке, а вокруг суетятся врачи в белых халатах.
Охраны поблизости не наблюдалось. Мы тщательно осветили каждый угол. К стене был привинчен огромный знак: красный бриллиант, расколотый надвое синим долотом. Поверх белым шла надпись:
ЛОНДОНСКИЙ ТАУЭР
И без карты ясно, что официально такой станции не существует.
Под знаком виднелась крохотная табличка. Наклонившись, я сдула пыль с выбитых букв и прочла: «Линия „Пентад“». Судя по схеме, под цитаделью находилось пять секретных станций. Надпись гласила, что их построили при возведении «Метрополитен рейлвей» – это старое название лондонской подземки.
– Как мы допустили такое? – пробормотал за моей спиной Ник.
– Нашего брата годами держат в Тауэре, прежде чем отправить сюда.
Он легонько сжал мое плечо:
– Ты помнишь, как здесь очутилась?
– Нет, меня шарахнули «флюидом».
Перед глазами вдруг замелькали точки. Полученный от Стража амарант почти восстановил мой лабиринт, но периодически слабость возвращалась, и тогда резко садилось зрение.
– Нужно поторапливаться, – заявила я, глядя, как остальные взбираются на платформу.
Выходов было два: просторный лифт, куда запросто помещалось несколько каталок, и тяжелая металлическая дверь с надписью «Пожарная лестница». Ник распахнул массивную створку.
– Дальше по ступенькам, – резюмировал он. – Кто-нибудь вообще ориентируется в Тауэре?
Лично для меня единственным ориентиром была Белая башня, мозговой центр гигантской тюрьмы, возглавляемый бойцами элитного подразделения «Щит». В Синдикате их называли «во́ронами»: одетые в черное безжалостные легионеры с неиссякаемым набором пыток.
– Я ориентируюсь, – откликнулась Нелл. – Немного.
– Как тебя зовут? – просил Ник.
– Девятая. То есть Нелл.
В маске и костюме она до того походила на мою подругу Лисс, что различить их не мог даже надсмотрщик: те же темные вьющиеся локоны, хрупкая фигурка, вот только черты лица у Нелл были жестче. И глаза – не маленькие и темные, как у Лисс, а голубые озера, особенно выделявшиеся на фоне оливковой кожи.
Голос Ника потеплел:
– Расскажи, что знаешь.
– Это было десять лет назад, с тех пор многое могло измениться, – возразила девушка.
– Все же лучше, чем ничего.
– Тогда к некоторым не стали применять «флюид», – покорно начала Нелл. – Я притворилась, что потеряла сознание. Если лестница выведет к лифту, мы окажемся у Ворот Предателей. Только они наверняка заперты.
– Замки не проблема. – Надин вытащила кожаный мешочек с отмычками. – И во́роны тоже, если решат затеять драку.
– Не выпендривайся, не на поле боя, – осадил ее Ник, косясь на низкие своды. – Пейдж, сколько нас?
– Двадцать восемь, – рапортовала я.
– Хорошо, выдвигаемся малыми группами. Мы с Нелл первые. Сборщик, Бриллиант, проследите за…
– Надеюсь, ты не собираешься мне указывать, Алый Взор? – подал голос Джексон.
В спешке я почти забыла про него. Сейчас Джекс стоит навытяжку, руки покоятся на трости, прямой и величественный, как только что зажженная свеча.
– Я только просил помочь, – выдавил после паузы Ник.
– Предпочитаю подождать тут, пока вы будете разбираться, – фыркнул Джексон. – Если тебе, конечно, не слабо самому запачкать руки, выдергивая оперенье у воронов.
– Не слабо, – буркнул Ник, стараясь, чтобы Джекс не услышал.
– Я присмотрю за ними, – вклинился Зик, прежде хранивший молчание.
Он зажимал рану на плече, вторая кисть была стиснута в кулак.