— Давай! Чего ждешь!
«Ну ладно, сама вызвалась!» — Решительно ставлю ногу на маленькие ладошки и, неожиданно для себя, чувствую твердость опоры.
Отталкиваюсь и прыгаю вверх, ощущая, как сжатая пружина девичьих рук придает мне ощутимое ускорение. Пальцы цепляются за край забора и, подтянувшись, забираюсь на верх. Теперь перекидываю ноги на другую сторону и, свесившись пополам, протягиваю Таис руки.
Девушка на миг замирает в нерешительности, и я возвращаю ей недавний окрик.
— Давай! Чего ждешь!
Ладони сцепляются в замок, и я затаскиваю ее насколько могу. Дальше ей уже надо самой, и мой крик подстегивает ее.
— Забирайся по мне! Не спи!
Трещит, но выдерживает сукно рубахи, цепкие пальцы цепляются словно кошачьи когти. Она ползет по мне как по стволу дерева, а я всячески стараюсь ей помочь. Не вижу за что хватаюсь, просто тащу ее к верху за что придется. Вдруг рука ложится на что-то мягкое, и я чувствую, как напряглось и замерло ползущее по мне тело.
В момент понимаю, что это ее задница. Держать девчонку за зад вроде бы неприлично, но и отпускать в такой ситуации нельзя. Эти мысли проносятся в голове за один миг, и тут же я начинаю ощущать те моменты, на которые еще мгновение назад не обращал никакого внимания: на жар ее прижавшегося тела, касание бедер, живота, груди. Гоню от себя вспыхнувшее возбуждение вместе с дурацкими мыслями и зло рычу на нее:
— Чего застыла! Давай лезь живей!
По тому, как она рванула, не приходится сомневаться, что в это мгновение краска стыда залила ей щеки. Немного смешно, но должен признаться, что такого плотского желания я не испытывал к ней даже в момент нашего знакомства. Неожиданно ловлю себя на мысли, что впервые после той ночи подумал о Таис, как о женщине.
«Вот это уж совсем некстати!» — Злюсь уже на себя, но, к счастью, девушка уже наверху и становится не до того. Из-за деревьев выскакивает погоня и, завидев нас, бросается к забору.
Рывком закидываю корпус на гребень стены и не могу удержаться от мгновения триумфа.
— Что съели! — Издевательски складываю кукиш и демонстрирую набегающей дворне. — Ловите нас теперь в чистом поле!
Схватив Таис за руку, спрыгиваю на землю и увлекаю ее за собой. Не удержавшись на ногах, катимся в траву, но тут же вскакиваем и несемся к темной полосе джунглей. Сомнений нет, забор немного задержит погоню, но так просто она не отстанет и расслабляться пока рано. Бежим что есть сил к лагерю и уже на подходе поднимаем ребят.
— Вставайте живо! Уходим!
Те реагируют правильно и без лишних слов. Собираемся быстро! Просто похватав свои нехитрые пожитки, мы вновь скрываемся в чащобе леса, но уже вчетвером. Таис ведет нас совсем не туда, куда мы собирались идти еще вчера, но замысел ее понятен. Перво-наперво надо сбить погоню со следа, а потом уже можно будет подумать и о продолжении похода.
Идем, не останавливаясь ни на отдых, ни на еду. Таис впереди. Периодически она останавливается, и мы ждем, пока она наложит морок на наши следы. Шепот заклинания, несколько пасов руками, и мы вновь бежим от погони.
По-настоящему остановились, только когда начало уже темнеть. Таис, сбросив свой мешок на землю, вытерла со лба пот.
— Кажется, оторвались! Хорошо, что у них не было приличного колдуна под рукой.
Мы молча соглашаемся с ней и валимся на землю, а Таис продолжает командовать:
— До рассвета останемся здесь! Костер не разжигать, шуметь поменьше!
Ни на кого не глядя, Дамир тяжело вздыхает.
— Лучше бы я в школе остался, там хотя бы кормили вовремя. — Ворча, он развязал свой мешок и, вытащив лепешку, разломил ее на четыре части.
— Держи! — Первый кусок он бросил Таис, а потом мне и Салаху.
Поймав, пристраиваюсь поудобней и начинаю жевать. От усталости в голове пустота и жутко хочется спать, но не тут-то было.
Остановив усердную работу челюстей, Салах озадачивает вопросом:
— На ходу я понятно не спрашивал, но сейчас не могу не поинтересоваться. Что случилось то?
Парни сначала смотрят на Таис, но та так же молча переадресовывает их ко мне, и вздохнув, я пытаюсь вкратце объяснить, зачем я поперся на виллу. Поскольку я сам плохо понимаю зачем это сделал, то рассказ у меня получается крайне неубедительный.
Едва я закончил, как Салах с каменным выражением лица резюмирует мои несвязные объяснения.
— Выходит, ты всех нас подставил из-за бабы?!
Перевожу взгляд на Дамира, и тот глубокомысленно изрекает:
— Не согласен по форме, но по сути наш горячий друг прав.
Не знаю зачем, смотрю на Таис, и та тоже выражает молчаливое осуждение. Это их единодушие, вкупе с собственным недовольством собой, порождает вспышку слепого раздражения: «Да кто они такие, чтобы осуждать меня! Что они вообще знают о любви и предательстве! То же мне, суд присяжных!»