«Это он!» — Захотелось заорать мне во весь голос, но у меня словно язык отнялся, а в голове вновь появился Гор.
Заткнись и даже не смотри на него! Он здесь только затем, чтобы узнать, насколько много ты знаешь. Запомни! Ты ничего не видел: ни лица, ни походки, ни роста. Ничего! Дашь ему хоть малейший повод усомниться в твоих словах и отсюда уже не выйдешь. Никогда! И я с тобой, к сожалению!
После такой встряски, моя тяга к откровенности в момент остыла. Язык тоже отпустило, и я, с неудовольствием, догадался, что это работа Гора.
«Как бы там ни было, — решил я не обижаться, — он прав. Моя жизнь в моем молчании! Если я ничего не видел, то и убивать меня не стоит!»
Едва я успокоился, как за грандом Ашанги вошел гранд Акбар аль Аршан, и я чуть не застонал. «Да что ж такое-то! Сегодня что, встреча со всеми, кому я когда либо наступил на мозоль?!»
Его лицо я тоже отлично помню, как и ситуацию, при которой произошла наша встреча. Тогда она закончилась не в его пользу, и сейчас у него отличный шанс поквитаться.
Стою и изо всех сил стараюсь держать на лице невозмутимую маску. В голове ничего путного, кроме одного: «Надо придерживаться выбранной тактики. Ничего не помню, ничего не видел! В общем, косить под дурака, в надежде, что с идиота спрашивать не станут».
Гранды степенно прошествовали к местам для почетных гостей и так же степенно опустили свои задницы в обитые бархатом кресла. Никто из них даже бровью не повел в мою сторону и никак не показал, что с удовольствием оторвал бы мне башку прямо здесь, в зале Священной комиссии.
Убедившись, что высокие гости заняли свои места, игемон аль Хаши дал знак, что можно продолжить допрос. Прежде чем начать, Шарк бен Галем обвел взглядом своих оживившихся коллег, призывая к тишине, но возбужденный шепот не стих, пока ладонь игемона не хлопнула по столу.
В наступившей тишине комиссар по противодействию Тьме вновь взялся за меня:
— Итак, ты вышел в реальность. Что произошло потом?
— Так это… Ничего, как бы! — Надеваю на лицо растерянное выражение. — Только вышел и… Ну это, задом же шел! Не видел! Там расщелина в скале. Упал я в общем! Башкой тюк, и темнота! Когда выбрался, уж вечер. Кругом трупы и кострище тлеет. Вонища! Я, честно сказать, струхнул и бежать оттеля скорей. Признаю, есть моя вина! Не похоронил своих как положено, но уж больно жутко там было. Дык, еще камень кругом, как в одиночку то. Извиняйте уж, господа хорошие!
Опустив глаза, стараюсь ни на кого не смотреть и чувствую на себе пронизывающие взгляды. И в каждом, одно и то же сомнение — врет или нет?!
— Значит, — скрипит голос комиссара, — ты по-прежнему настаиваешь на том, что не видел того, кто убил паладина Талса и жреца храма Преосвященных Хранителей.
— Да! То есть, нет! — Киваю и тут же мотаю головой. — Не видел!
Вылупив глаза, преданно смотрю прямо в лицо комиссару, а в душе, в который уже раз, поражаюсь: «Он всякий раз спрашивает только про паладина и жреца, как будто других людей там не существовало. А ведь там еще десяток носильщиков погибло, не считая нас, зелотов! Эти его не интересуют!»
Глядя на меня, Шарк бен Галем брезгливо морщится и уже открывает рот для нового вопроса, как тут неожиданно поднимается гранд Ситх аль Ашанги. Молча, не обращая внимания на оторопелые взгляды сидящих за столом комиссаров и самого игемона, он медленно направляется в мою сторону.
Тут же в сознании вспыхивает тревожный голос Гора.
Так! Сейчас слушай меня внимательно! Думай о жратве, нет лучше о девке, той, что тебя подставила. Так будет вернее! Ты когда про нее вспоминаешь, то у тебя реально в мозгу все извилины выпрямляются! Давай! Я постараюсь тебя прикрыть, но мне нужна твоя помощь!
Чего он хотел, я сразу не понял, но уже по тону осознал, что дело серьезное и сейчас нас будут просвечивать по серьезному. Думать об Ильсане мне не трудно, стоит лишь представить ее и все, началось. В голове одни упреки, оправдания и воспоминания! Даже в такой момент, и то, закрутилось сразу. Стараюсь только по имени ее не называть, а гранд уже в шаге от меня. Его бесцветные ледяные глаза вдруг отрываются от моего лица и оборачиваются назад, к столу.
— Отцы основатели, игемон! — На сжатых губах зазмеилась кривая усмешка. — Позвольте мне задать вопрос этому зелоту!