Зажмурившись и зажав уши, жду, когда все затихнет. Да уж возвращение не из приятных. Осторожненько приоткрываю один глаз – вроде нормально. Отпускаю уши в полной решимости пробовать еще.
Сумрак! Толкаюсь и вновь реальность рвет ушные перепонки и хлещет светом.
Да что ж такое! Еще раз и результат тот же. Еще, и я уже падаю на землю скрипя зубами от головной боли. Лежу обхватив голову руками и зажав уши, но в сознание все равно пробивается знакомый насмешливый голос.
Ты идиот? Если тебе себя не жалко, то хоть меня пожалей, мне-то зачем такие встряски на старости лет.
Шиплю, уткнувшись лбом в землю:
– Что я делаю не так?
Помочь? Ты же знаешь все можно сделать быстро и безболезненно. Зачем себя мучить?
Не обращая внимания на притворное соболезнование, повторяю:
– Что не так? Это прямой вопрос, ты обязан ответить.
Твоя аура и твое тело – разве они не должны быть вместе?
Голос предельно краток, но я уже бью себя ладонью по лбу – ну как можно было быть таким придурком, ведь это же, и ребенок бы понял. Тень – тело, они должны совместиться!
Пробую еще раз. Вход. Серая вязкая взвесь. Тень. Теперь мысленно расслабляюсь и словно падаю на свое тело. Медленно как невесомое парящее перышко. Судорога и в голове словно вспышка… Хлоп! Распахнулись ресницы и все тоже самое – я теперь вижу собственными глазами. Не скажу, что большая разница, но какая-то разница есть. Все осязаемей и реальней стало, вот что! Медленно поднимаюсь, подхожу к стене. Под ногами хрустит серая пыль, хрустит так словно весь пол засыпан дохлыми тараканами. Протягиваю руку к пульсирующей в сиреневатом свете стене и чувствую, как начинает наливаться тяжестью голова. Все быстрей и быстрей, перерастая в мутная давящая боль. Резь в глазах, и ощущение будто в висок штырь, раскаленный забили.
Хватаюсь за голову и чувствую, как тень медленно всплывая покидает мое тело. Все! Вокруг уже пронзаемый солнечными лучами реальный полумрак сарая. Звук и свет режет сознание, но не так как в прошлый раз – намного мягче и терпимее.
Прижавшись пылающим лбом к холодному камню спрашиваю, не дожидаясь пока боль отпустит.
– Что это было? Почему?
В ответе слышится довольное удовлетворение.
Это плата за излишнюю самонадеянность. Сумрак не место для человека. Иногда человеку требуется целая жизнь, чтобы научиться держаться в Сумраке хотя бы пару минут.
Ничего не отвечаю, только зубами скриплю. Поживем увидим, уж к чему-чему, а к боли я привычен, с этим-то как-нибудь сладим.
Поднимаюсь и пробую еще раз, терплю сколько могу, пока башку не начинает разрывать на части. Вываливаюсь, отдышался и снова. В маленьком зарешеченном оконце солнечный день сменился ночной темнотой, а я как одержимый все продолжаю бороться за мгновения в Сумраке. Вход и выход проходят уже практически без проблем, но время, что я могу продержаться там, по-прежнему ничтожно мало.
Отчаявшись валюсь на пол без сил и вновь слышу скрипучий голос:
А ты упертый – это похвально. Можешь не рвать жилы, это не дается сразу, тут эффект накопления, чем больше времени в сумме ты проведешь в Сумраке, тем дольше каждый раз сможешь в нем находиться.
Все, о чем я успеваю подумать, прежде чем провалиться в спасительный сон, это – вот же сволочь, а сразу сказать было нельзя.
Глава 5
Подняли с рассветом, особо не церемонясь. Здоровенная лапища Грэма схватила меня за шиворот и одним рывком поставила на ноги.
– Выметайся, щенок! – рыкнул прямо в лицо разинутый в крике рот, и я уже кубарем лечу в сторону двери. Успеваю вскочить и выскользнуть во двор, не давая ему возможности повторить экзекуцию.
Согнувшись пополам, десятник прополз вслед за мной под низкой дверной балкой и, зыркнув в мою сторону, коротко бросил уже на ходу:
– Иди за мной.
Обходим дом вокруг и с противоположного торца останавливаемся у небольшого плаца шагов двадцать на двадцать. Четыре столба огораживают ровный квадрат яркого желтого песка, и у одного из них стоят, балагуря, с десяток бойцов в полной тяжелой броне.
Завидев Грэма, они тут же замолкают и выстраиваются в линию. Зеленые касты воинов, нахмуренные брови, и тяжелые скулы в вырезе поднятых забрал. Кованые панцири топорщатся заклепками и бронзовыми наплечниками. На обнаженных руках почти каждого есть татуировка. Приглядываюсь, различая уже знакомые буквы, а из глубины моего сознания звучит ответ на еще не сформировавшийся вопрос.