Майор попытался улыбнуться стражу.
— Твоя бдительность делает тебе честь, вералдур, но мне нужно поговорить с полковником, — Уайт хотел пройти мимо гиганта, но тот снова перекрыл путь. Посуровев лицом, Элиас поднял голос. — Я здесь по делам Бога-Императора, так что дай дорогу!
Ответа майор не ждал, поскольку воин не мог говорить — ему вырезали язык во время ритуального единения с ведьмой, — но сомнения во взгляде хватило. Простецкое благочестие Уайта было очень по душе солдатам, и после смерти пастора Хоуторна майор выступал в качестве полкового священника. Отсюда и происходила власть Элиаса над этим истово верующим дикарем.
— Отступись во имя Его, вералдур! — театрально прогремел Уайт.
Мороз нахмурился, снедаемый внутренней борьбой двух верностей. Внезапно он наклонил голову, словно внимая неслышимому голосу; разговор у окна смолк, и собеседники теперь смотрели на майора и северянина. С тошнотворной нервозностью Элиас понял, что не ошибся насчет неслышимой речи — ведьма говорила со своим стражем, касаясь его разума собственным сознанием. Секундой позже великан шагнул в сторону.
— Будь я проклят, но не припоминаю, чтобы просил кого-то явиться, — разнесся по галерее голос, полный гнева и прирожденной властности, — но кто-то пришел, так что я, должно быть, в самом деле проклят или просто дурак набитый!
— Вы не дурак, полковник! — откликнулся Уайт. — И ещё не прокляты, если мне позволено заметить.
Наступило молчание, а затем раздался смех, глубокий и горький. Кроме того, в нем звучали какие-то нотки, мало интересовавшие Элиаса.
— Тащи сюда свою тощую задницу, старина. Есть одна вещь, которую ты должен увидеть.
Теперь в голосе полковника сквозило искреннее веселье, и Уайт покачал головой, заранее уверенный, что не сможет подобрать нужные слова и переубедить командира.
Когда майор подошел к окну, ведьма отошла в сторону, скрывая лицо под темным сводом капюшона с чадрой. Энсор Катлер по-прежнему напряженно метался из стороны в сторону, от звезды к звезде, яростно сжимая и разжимая левую ладонь, не снимая правой с навершия сабли. На спине полковника висела широкополая шляпа, которая подскакивала в такт каждому шагу. Судя по черным пятнам на жакете из сыромятной кожи, он так и не почистил одежду после кошмара в каюте № 31, а на правой ноге виднелся глубокий порез от хлесткого удара шипастым щупальцем. Впрочем, Уайт знал, что бессмысленно советовать Катлеру показаться медику. В последнее время бессмысленно было вообще что-то советовать полковнику. В последнее время он слушал только ведьму.
— Посмотри наружу, Элиас, — произнес командир, не сбиваясь с неистового ритма шагов.
Уставившийся в стекло майор увидел раскинувшуюся под кораблем серо-зеленую округлую громадину планеты. Она выглядела влажной и пятнистой, словно огромный гриб-дождевик. Нечистой. У дуги горизонта, на той же высоте, что и транспортник, висел ещё один звездолет — гигантский боевой корабль с тупым носом воинственного вида, с палубами, усеянными орудийными турелями и шипами датчиков. Броню гиганта покрывала мешанина шрамов, среди которых выделялась глубокая борозда в средней части корпуса, след удара, который едва не рассек его надвое. Пробоину явно не ремонтировали, и Уайт подозревал, что любая попытка переместить корабль закончится катастрофой. Левиафан получил смертельную рану, и мир под ним станет его могилой. Если бы не огоньки, мерцающие в бортовых иллюминаторах, Элиас решил бы, что звездолет уже мертв; прищурившись, майор попытался разобрать выцветшее клеймо названия.
— «Реквием по добродетели», — произнес Катлер, словно заглянув в мысли Уайта. — Чертовски странное имя для боевого корабля.
Внезапно полковник остановился и смерил звездолет взглядом.
— Я не доверяю ему, Элиас. А этой поганой планете я доверяю ещё меньше.
Майор помедлил, не зная, ждет ли Энсор какого-то ответа. Уайт всегда гордился умением читать в сердцах людей, но последние пару лет Катлер шаг за шагом становился всё более переменчивым. Всё началось с Троицы и её колокола — клянусь Провидением, этот наполненный демонами город отбросил на 19-й длинную тень.
— Зебастейн. Эстевано. Кирхер, — командир прожевывал слова по одному за раз, явно не особенно наслаждаясь их вкусом.
— Не пойму, о чем вы, полковник…
— Ещё одно имя, которому я не доверяю. Кирхер — имперский командующий Федры, наш лорд и господин до конца войны, — Катлер кивнул на корабль. — Типчик заправляет всем представлением, скрываясь в этом парящем гробу. Не пачкает свои скрипучие сапоги, только посылает хороших парней гоняться за плохими, дергает ниточки и смотрит, как упадут фишки. Называет себя «Небесным маршалом», что бы, во имя Преисподних, это не значило! Непонятно, откуда он — из армии? Флота? Может, вообще лакей Инквизиции…