Стоило остальным рассеяться, как Хюрем подскочил к Лето. Придержав альфу за голову, влил в приоткрытый рот противоядие и потащил бессознательное тело к дальней части храма — той, что оканчивалась обрывом. За двойной анфиладой колонн, гигантской статуей и постаментом храма, в полтора метра высотой, Хюрем мог не волноваться, что его заметят. Скрытый от взглядов, омега спешно привязывал Лето к заранее сплетённой сети, чтобы опустить того вниз, с анаки, прямиком на берег Гремучей, как раз в том самом месте, где бурный поток ударялся о невысокий выступ, занятый городом, и нёсся прочь — вниз, на юго-запад, огибая Гешенскую возвышенность.
Время поджимало. Короткая летняя ночь уже пошла рябью близкого рассвета, но пока ещё можно было надеяться, что Стая, рыская по городу в поисках уцелевших раджанов — тех, кто нёс караул у стены и на улицах в кровавую ночь, не заметит впотьмах необычный груз, спускаемый с высоты. Вот рядом оказалась отметина и Хюрем плавно подался вперёд, напрягая ноги, упёртые во взрытые углубления, скрываемые травой до этого дня. Через несколько секунд омега ощутил, как ослабло натяжение верёвки, говоря о том, что тело достигло нужной точки. Всё случилось так же, как и в ночь, когда Хюрем проделал то же самое с нагруженным мешком в одну из отлучек.
Вытащив небольшой походный мешок, в котором можно было отыскать пару фляг с водой, немного вяленого мяса и другие мелочи, без которых омега не отправлялся в дальний путь, он перехватил верёвку и принялся ловко спускаться вниз, перебирая ногами по склону так, что вниз не сорвался ни единый камень. Оказавшись у основания, ловко высвободил Лето и, выудив из кармана другую склянку, поднёс её к носу альфы.
Лето скривился и попытался отвернуться, но Хюрем удержал, заставив альфу хрипло закашляться и раскрыть глаза.
— Тихо-тихо, — успокоил он Лето, недоумённо глядевшего вокруг. — Говори шёпотом.
Тот кивнул, и Хюрем помог ему подняться.
— Что происходит? — выдавил Лето, не понимая, отчего его не держат ноги, и так плохо, как если бы он снова пришёл в сознание после тяжелого ранения.
— Некогда объяснять, — бросил Хюрем, вглядываясь в тени. — Нам нужно бежать.
— Но… — Лето попытался воспротивиться, разглядывая, чем это запачкана его туника.
— Лето, — Хюрем встал напротив альфы, заставляя того смотреть себе в глаза. — Сейчас мне нужно, чтобы ты доверился мне. Как только мы будем в безопасности, я всё объясню.
Лето чувствовал, как плохо он сейчас соображает, словно голова его была полна наваристого супа. Думать попросту не получалось; оставалось только послушать Хюрема.
Коротко кивнув, альфа стал пробираться зарослями вдоль берега, следуя за омегой и стараясь ступать шаг в шаг. Второй раз Хюрем привлёк его внимание, приложив палец к губам, прося тем самым, чтобы тот постарался не издавать шума. Несколько раз, когда они проходили под улицами, выводившими к невысокому берегу, Хюрем приказывал замереть и притаиться. Наверху слышался гам, но Лето никак не удавалось разобрать, что происходит. Голова продолжала трещать, и редкие силы уходили на то, чтобы не терять след Хюрема, как и на то, чтобы не выдать себя неосторожным шагом.
Он бы решил, что налакался вусмерть, но ещё ни разу Лето не доводилось напиваться до бессознательного состояния. Впрочем, ему удалось припомнить, что накануне он выпивал. Был праздник.
Лето как раз пытался вспомнить больше, когда Хюрем его отвлёк — они добрались до окраины города. В этом месте вырастала крепостная стена, резко забирая на юг, река же выворачивала русло западнее. Жестами Хюрем объяснил, что придётся прыгать в воду.
Сначала прыгнет омега. Лето следовало досчитать до двадцати и нырять следом.
— Попытайся уйти под воду на сколько сможешь. Сверху, со стены, нас не должны заметить, но уже начинает светать, — заканчивал наставления Хюрем, подвязывая мешок плотнее к животу. — Готов?
Лето кивнул. Он едва ли чувствовал себя в состоянии бороться с резвым течением Гремучей, но Хюрем не оставлял выбора, да и без особых размышлений становилось ясно, что омега пытается уйти сам и увести его от опасности. От какой, Лето не мог сообразить, но верил, что скоро во всём разберётся.
Счёт подошёл к концу второго десятка, и он ринулся в воду.
Одному Ауму известно, чего стоило Лето удерживать себя на поверхности после того, как некоторое время, следуя наставлениям, он плыл, или лучше сказать, старался держать голову и плечи под водой, он наконец вынырнул. Если бы не детские проказы, пришлось бы ещё хуже. Но с Гремучей он был знаком не понаслышке и прекрасно знал, какой стороны держаться, чтобы не затянуло в водоворот и тело камнем не пошло на дно. Несколько раз это чуть не случилось, но, перебарывая слабость, Лето выплывал из опасных течений, позволяя реке нести себя вперёд.