– Я, между прочим, тоже была когда-то хорошенькой. Хоть сейчас по мне и не скажешь.
Она явно напрашивалась на комплимент, и мы тут же наперебой поспешили удовлетворить ее запросы.
Звали ее Тициана Адам, имя необычное, я поначалу подумал даже, что псевдоним. Позже, однако, выяснилось, что ее и в самом деле так звали.
Тициана Адам родилась 4 апреля 1924 года в Тройхтлингене, Бавария.
Как я впоследствии удостоверился в архиве УФА, она действительно какое-то время числилась там на контракте, хоть и сыграла совсем немного ролей. В Берлин она приехала, должно быть, лет в девятнадцать. Девятнадцатилетняя девчонка, ради карьеры готовая на все.
Интервью с Тицианой Адам
«Ухер» [16], как я вижу. Что, у вас в Америке своих хороших магнитофонов нету?
В фонде напрокат взяли, понятно. Хорошая штука, удобная… Сегодня-то все больше дешевка… То ли дело в мое время… Со звуком обычно вторая камера была… Одна – на изображение, ну а вторая… Со звуком вечно было мучение. Обе пленки синхронизировать – жуткая морока. Ну, вам-то это известно. Ученый как-никак.
А уж наушники… Слоновьи уши. У нас это так называлось, потому что… Здоровенные, огромные просто. У нас звукооператор был, глухой. Вообще глухой, как пень. Можете себе представить? Глухой звукооператор! Это было, когда мы…
Хорошо, хорошо. Задавайте ваши вопросы. Проверка звука: раз, два, три. Проверка: раз, два, три. Задавайте ваши вопросы.
Вообще-то, это случайно вышло. Хотя, может, и нет. Сниматься в кино я всегда мечтала. Сызмальства, еще крохой. Как другие принцессой мечтают стать. Или ветеринарным врачом. Я мечтала о кино, а мой младший братишка… Все они на железной дороге были помешаны. Тройхтлинген ведь был город железнодорожников. Крупный узел. Поэтому американцы в сорок пятом и… И если спросите, я прямо скажу: это было преступление. Хоть вы и американец, все равно так и скажу. Преступление. Мой братишка в пятнадцать лет под бомбежкой… Пятнадцать лет… Ребенок еще. Я тогда уже в Берлине была. То есть, вообще-то говоря, уже не в Берлине. Потому что мы ведь…
Да, вам стоит меня послушать, если только у меня время… В таком заведении… Работе конца не видно. Вот уж не думала, не гадала, что когда-нибудь… Каждую ночь у стойки. [Напевает.] «Стаканы я мою здесь, господа…» Не знаете эту песенку? «Пиратка Дженни» [17]. Вот такие роли я бы играла… Чтобы с переживанием. Но к таким меня тогда еще и близко не подпускали… Да и пьесу уже запретили.
В сорок третьем. Стенографисткой. Разумеется, не 150 слогов в минуту, где уж там. Но в то время место было легко… Мужчины же все были… Одно слово – вояки… Странное слово, вообще-то.
Ну да, в армии.
Нет, нет, с немецким у вас все хорошо. Вполне прилично.
Стенографистка. Пишбарышня. Ну а кроме того, я тогда правда была хороша собой. Это всегда в цене. И не только в кино. Девчонка еще, совсем молоденькая. Родители мои вообще были против, чтобы я в Берлин, одна… Моя мать… Она все за мою девственность тревожилась.
[Долгий смех, закашливается.]
Да снимите вы пока что эти наушники.
Берлин – тогда это был пуп земли. Немного погодя он станет ее задницей, но тогда… Побеждать мы, правда, уже перестали, но все равно… Заметно-то становится не сразу. Сегодня, задним умом, все мудрецы, а тогда… И книжки, где про будущее все прописано, у тебя тоже нет… А даже будь она у меня, я бы не прочла. Совсем ведь молоденькая была. «Ты как весна», кто-то мне говорил. Да не кто-то. А Райнхольд Сервациус. Режиссер. Вы-то наверняка его знаете, раз ученый. «Как весна». Так прямо и говорил. Сегодня, если на меня посмотреть, уже не…
Это мило с вашей стороны, что вы такое говорите. Но я-то знаю, как выгляжу. Ночью, здесь, у стойки, еще куда ни шло. Особенно если освещение… Когда видно только то, что хочешь показать. Но сейчас, днем? Если бы вы на кинопленку снимали… Но у вас только ваш «Ухер»… Иначе я бы отказалась. С таким шрамом во все лицо – какая уж тут кинокамера.
Сперва на фирме готового платья. «Бергхойзер и Ко». Обмундирование, конечно, тогда это главный был товар. Но и немножко модной одежды. Для жен наших доблестных воинов. И их молоденьких подружек, которых они заводили. Все заводили. Почти все. Я бы вам такое порассказала. Даже про самых известных личностей, которые тайком… Но это не ваша тема.
Тогда еще было так заведено… Сегодня это иначе, но тогда… У каждой фирмы были свои манекенщицы. Чтобы показывать клиенткам модели… Ну и клиентам, само собой. В конце концов, ведь это им, клиентам, за всю эту красоту приходилось раскошеливаться. Демонстраторы одежды. Манекенщицы – это для них, видите ли, было слишком иностранное слово. У «Бергхойзера» мы, правда, так и говорили – манекенщицы. А у меня фигура была как на заказ. Не такая ходячая вешалка, как у этих сегодня… Когда их по телевизору видишь… Все эти показы мод. Кажется, так и слышишь, как кости гремят. Нет, на костях тоже кое-что должно быть…