Арманд Декрё
Кастелянша
Некоторое время тому назад ваш покорный слуга трудился на контрабасе в оркестре одного небольшого столичного театра. В тот год судьба занесла нас с гастролями на самые дальневосточные рубежи Родины. И всё бы хорошо, но однажды неожиданно налетевший циклон на несколько суток заблокировал всю труппу в гостинице, да так, что выйти на улицу просто не представлялось возможным. К слову, мы были не единственными постояльцами, и, вскоре, в условиях тотального заточения, гости и персонал перезнакомились все и вся, знали друг о друге всё или почти всё из того, что было разрешено каждым о себе к рассказу. В общем, как-то проводили время в ожидании конца непогоды.
Сидение взаперти каждый переносил по-своему: кто-то беспробудно пил, не приходя в сознание, кто-то старался отоспаться на десяток лет вперёд, кто-то безуспешно или не очень старался флиртовать с другими поневоле заключёнными этой стихией, а кто-то, как я, тупо сходил с ума и пытался найти себе хоть какое-нибудь полезное занятие в перерывах от тренировок пальцев о контрабас. Итог моих поисков вылился в случайное знакомство с представительным мужчиной в возрасте, носящим окладистую бороду и круглые очки в роговой оправе.
— Михаил Юрьевич, — представился он, широко улыбаясь, — но можно просто Михаил. Мне так проще не ощущать себя старым.
— Ого, как Лермонтов, — осклабился я.
— Да, Вы правы, товарищ музыкант. А Вас-то как звать-величать?
Я представился. Мы вышли покурить в предбанник, чем доставили некоторое неудовольствие охраннику, поначалу что-то невнятное бухтевшему на тему противопожарной безопасности (в жесточайший ливень-то!), но потом на короткое время составившему нам компанию в этом столь неполезном для здоровья занятии.
Поболтав о том о сём, мы с моим новым знакомым условились встретиться в фойе через пару часов и раздавить по банке пива за игрой в карты. Время за игрой на музыкальном инструменте пролетело быстро и вот уже, ещё раз перекурив, мы сидели за столиком, начав банальную игру в «дурака», так как в покер я тогда ещё не научился.
— А давайте так: проигравший три раза заказывает нам пиво и рассказывает какую-нибудь интересную историю из своей жизни. Ну, или каких-нибудь своих знакомых или родственников, — предложил Михаил Юрьевич.
Я согласился, и мы начали. В долгой и упорной карточной баталии мне довелось сдаться дважды, а оппоненту — трижды.
— Мой юный друг, Вы, полагаю, уже имели честь познакомиться с кастеляншей?
— Нет, а кто это? — удивился я.
В ответ он только усмехнулся, и, выпив залпом своё пиво, приступил к рассказу.
— Впервые сие слово я услыхал в глубоком детстве, — начал он, — и поначалу думал, что это такое смешное женское имя. Тогда же было много таких — Даздраперма, Кукуцапля, ещё какие-то. Помню, как бабушка время от времени сильно ругалась на данную особу за нерадивость, непроходимую тупость и не всегда высокой морали, скажем так, поведение. Когда подрос, узнал, что кастелянша — это вообще-то профессия, обладательницей которой может быть, в принципе, любая особа женского пола, имеющая абсолютно любые имя и фамилию, возраст и даже жизненные принципы. Главное, чтобы работу как надо работала.
— Занятно.
— Смею заметить, юноша, профессия важная, ибо её обладательница — главная по спецодежде в учреждениях разного рода, от больниц, тюрем, и детских садов, до гостиничного бизнеса. Да и звучит-то как: кас-те-лян-ша. Это не какой-то там, прости Господи, мерчендайзер или того хуже супервайзер маркшейдера! Но это так, к слову…
— Вообще-то, супервайзер и маркшейдер — это разные профессии, — отхлёбывая робко возразил я.
— Не суть важно! В общем, когда я достиг более-менее сознательного возраста, моя бабушка уже давно покинула этот безумный мир, отправившись отдыхать от него на кладбище, где я её регулярно и проведываю до сих пор. Понять из-за чего она так регулярно чехвостила свою мадам кастеляншу, осталось тайной, а в моей жизни произошло одно событие, связанное с другой уже представительницей данной профессии.
— Вот как? — пиво уже вовсю приступило к дурману моего сознания, — И какое же, если не секрет?
— Перемешайте пока карты, мой юный друг, а я пойду возьму нам ещё пива, — сказал Михаил Юрьевич, вставая из-за стола и разминая затёкшие конечности.
Вскоре он вернулся довольный, и, плюхнувшись за столик, неспешно продолжил свой рассказ.
— Мы остановились на том, что бабушка умерла, а я вырос и однажды произошло некое событие, не так ли?
— Да-да, именно так, — нетерпеливо ответил я, непременно желающий узнать окончание истории до того, как употреблённое пиво начнёт своё воздействие на мочевой пузырь.