международного масштаба. Был президентом Бразильской академии словесности.
Жилберто Амадо (род. в 1887) — бразильский писатель-эссеист, поэт, правовед и
дипломат. Автор книги «Дух нашего времени» и др.
Пиньейро Виегас (род. в 1888) — баиянский поэт-сатирик.
Агрипино Гриеко (род. в 1888) — бразильский литературный критик. Автор многих
работ о Кастро Алвесе, а также трудов: «Эволюция бразильской поэзии» и «Эволюция
бразильской прозы».
5
га — я снова повторяю — скорее биография поэта, чем биография человека. Я буду
счастлив, если мое произведение окажется достойным гения Кастро Алвеса. И все же
считаю, что любые слова, сколь бы похвальными они ни были, никогда не выразят того
восхищения, которого заслуживает поэт. Возможно, что историческая точность
несколько пострадала в моих грубых руках романиста. Пусть гневаются историки! То,
к чему я стремился, — это запечатлеть путь крупнейшего бразильского писателя по
стране, богатой рифмоплетами и бедной подлинными поэтами. В Бразилии написано
множество исследований о Кастро Алвесе, авторы которых ограничились лишь тем,
что установили точные даты и выявили подлинные имена женщин, к которым были
обращены те или иные произведения поэта. Это, без сомнения, весьма полезно, но
совершенно недостаточно. Этим писателям и литературоведам не хватило мужества
встретить Кастро Алвеса лицом к лицу и попытаться обрисовать облик поэта во всем
его величии. Постараться на основе его стихов воссоздать его беседы во время
прогулок с поэтами Баии, Реси-фе или Сан-Пауло — такова моя задача. Кастро Ал-вес
был художником, который шел навстречу жизни с поднятым забралом. Те же, кто писал
о нем, в большинстве своем писатели, бежавшие от жизни к лжи фальшивого
искусства.
Я попытаюсь воссоздать биографию Кастро Алвеса во всей ее цельности и
приступаю к этой задаче полный решимости. Я могу потерпеть неудачу из-за
недостатка литературного мастерства, но твердо уверен, что не искажу подлинного
облика Кастро Алвеса. Одно обстоятельство сильнейшим образом связывает с ним
меня, как писателя: я всегда, как и он, встречал жизнь лицом к лицу; как и он, я пишу
для народа и стремлюсь в своих произведениях отражать его чаяния. В этой оде поэту,
которую вы прочтете, я не хочу ничего иного, как только показать нашему народу его
жизнь, народу, который любит своего поэта за мощь и красоту его стихов. Эта книга,
написанная по предложению женщины, которой
5
я обязан своим счастьем, предназначена не для литераторов и литературоведов, а
для народа.
У меня нет ни малейшего намерения написать критический очерк; я не буду
вдаваться в исследования, был ли Кастро Алвес подлинным гением, действительно ли в
его творчестве имеются те пресловутые «вечные ценности», о которых так любят бол-
тать все литературные кастраты; актуально ли его творчество для нынешнего времени
«с поэтической точки зрения» (ох, уж эти хозяева поэзии!) и, как кто-то уже написал, не
представляет ли он «только исторический интерес». Я оставляю этот взрыв мелкого
злопыхательства для критиков и модернистских поэтов (голоса их настолько слабы по
5
сравнению с голосом Кастро Алвеса, что им только и заниматься делами подобного
рода). Я хочу написать о Кастро Алвесе с любовью, как человек из народа о народном
поэте, с любовью, которая приносит подлинное понимание и заставляет нас сильнее
почувствовать все, что есть человечного и великого в поэте, — гораздо сильнее, чем это
позволяют сделать трактаты поэтической теории, сколь бы объемисты они ни были, и
архивы, как бы хорошо они ни были классифицированы. Так пусть вместе с
историками-педантами гневаются и придирчивые критики. Кастро Алвес был
вылеплен из другой глины.
Сын бури, молний брат родной! Бросай свой клич грозе навстречу...
В суровом сертане, подруга, родилась эта великая любовь. Вдали от больших
городов, на диких землях северо-востока возникали страсти, инстинкты и
предрассудки. Вокруг простиралась каатинга 1 с редкими феодальными фазендами2, по
степи скакали всадники в кожаной одежде, повсюду с давних пор господствовал
суровый закон сертана. Даже в наше время, почти через сто лет после истории, ко-
торую я собираюсь рассказать тебе, этот закон властвует в сердцах хозяев фазенд и в