Индивидуальное выражение интеллекта — это распознавание, различение (discernment); индивидуальное выражение существования — это воля. Как мы видим, перспектива, дающая жизнь кастам, основана на интеллектуальном аспекте человека; в это перспективе человек — это интеллект и распознавание; наоборот, перспектива отсутствия социальной дифференциации, связанная с полюсом существования, исходит из мысли, что человек — это воля, и различает две тенденции воли — духовную и мирскую, как перспектива интеллекта и касты различает степени интеллекта и невежества. Так можно понять, почему бхакти практически игнорирует касты и может позволить посвящение даже изгоев45: именно потому что бхакти видит в человеке в первую очередь волю и любовь, а не интеллект и разум; следовательно, наряду с кастами, основанными на знании, существует и иная иерархия, основанная на воле, так что человеческие категории пересекаются, как нити в пряже; духовная воля, однако, встречается гораздо чаще там, где есть и знание.
Говоря психологически, естественная каста — это космос; люди живут в разных космосах в соответствии с реальностью, на которой они сосредоточены, и низшей невозможно по-настоящему понять высшую, ибо по-настоящему понимающий «есть» то, что он понимает. С другой стороны, можно сказать, что все эти человеческие категории снова обнаруживаются в некотором роде, пусть даже косвенно или чисто символически, не только внутри вышеупомянутых категорий, но и внутри каждого человека. Более того, есть определённая аналогия между кастами и возрастом в том смысле, что низшие типы снова обнаруживаются в определённых аспектах детства, в то время как страстный и активный тип представлен взрослыми, а созерцательный и невозмутимый тип — старыми людьми; верно, что в случае грубого человека процесс часто обратен, ибо он сохраняет, вырастая из иллюзий юности, только свой материализм и считает иллюзиями то благородство, что молодость когда-то одолжила ему. Но мы не должны забывать, что у каждого из этих фундаментальных типов есть свои добродетели, так что у всех людей, не являющихся брахманами, есть и положительное значение: у кшатрия есть благородство и энергия, у вайшья — честность и практичность, у шудры — верность и усердие; созерцательность и беспристрастность брахмана содержит все эти качества в выдающейся степени.
Кастовый принцип отражён не только в возрасте человека, но также различным образом и у полов: женщина противостоит мужчине, как рыцарский тип противостоит священническому, или, опять же, в другой связи, как «практический тип» противостоит «идеалисту», можно сказать. Но, как индивид не связан кастой в абсолютной степени, он также не может быть в абсолютной степени связан полом: метафизическое, космологическое, психологическое и физиологическое подчинение женщины достаточно очевидно, но тем не менее женщина равна мужчине с точкие зрения человеческого состояния, а также и бессмертия. Они равны в том, что касается святости, но не в отношении духовных функций: ни один мужчина не может быть более свят, чем Пресвятая Дева, но тем не менее любой священник может служить мессу и проповедовать публично, чего она не смогла бы сделать46. С другой стороны, женщина, как и мужчина, принимает аспект Божественности: её благородство, сопровождаемое красотой и добродетелью, для мужчины подобно откровению его собственной бесконечной сущности, а также того, чем он «желал бы быть», потому что это то, что он «есть».
В итоге мы хотели бы затронуть определённую связь между воплощением каст и оседлыми условиями существования: нельзя отрицать тот факт, что низшие типы реже встречаются среди во-инов-кочевников, чем среди оседлых народов; активный и героический тип кочевой жизни приводит к нивелированию качественных различий в обобщённом благородном сословии; материалистический и рабский тип удерживается в скрытом состоянии, и в качестве компенсации жреческий тип сильно не отличается от рыцарского. В соответствии с концепциями этих народов человеческое качество — благородство — поддерживается жизнью воина: нет добродетели без мужественной и, следовательно, рискованной деятельности; человек опускается, когда он прекращает смотреть в лицо смерти и страданию; именно бесстрастие делает его человеком; именно события или, если угодно, приключения составляют жизнь. Эта перспектива объясняет привязанность этих народов — бедуинов, туарегов, американских индейцев и древних монголов — к условиям кочевнической или полу-кочевнической жизни их предков и то презрение, которое они чувствуют к оседлым людям и особенно к горожанам; самые большие несчастья, обрушивающиеся на человечество, вышли из больших городских агломераций, а не из девственной природы47.
47
Определённое облегчение индуистской системы среди балийцев можно объяснить фактами, качественно аналогичными кочевничеству, а именно — изоляции на острове и по необходимости ограниченности числа обитателей; также балийцы демонстрируют гордый и независимый характер, делающий их похожими на кочевников.