Напротив, важно указать, что, если говорить об этом первоначальном мире, созданном «солнечными» и «героическими» расами, термин «латинский» приобретает совсем иное значение — значение, которое ясно перечёркивает миф, о котором мы упомянули вначале. Укажем только на некоторые результаты последних исследований, которые ведутся сегодня в области рас и традиций доисторической и доримской Италии. Первоначально слово «latino» обозначало народ, чьё расовое и духовное родство с группой североарийских народов всерьёз не оспаривается никем. Латины представляли собой ветвь этой расы, дошедшую до центральной Италии; той самой расы, народы которой практиковали обряд кремации умерших, в отличие от оско-сабельской цивилизации, характеризовавшейся погребальным обрядом ингума-ции. Связь между этими цивилизациями, практиковавшими ин-гумацию, и средиземноморскими и азиатско-средиземноморскими доарийскими или неарийскими цивилизациями равным образом очевидна. Эти латины заняли некоторые районы Италии намного раньше появления этрусков и древних кельтов.
Среди более древних следов, оставленных словно кильватерная струя народами, от которых произошли латины, можно назвать недавние находки в долине Валь-Камоника. Эти следы соответствуют доисторическим следам первоначальных арийских рас, как североатлантических (франко-кантабрийская цивилизация Кроманьон), так и североскандинавских (цивилизация Фоссум). Мы встречаем в них те же символы «солнечной» духовности, тот же стиль, то же отсутствие знаков деметрийс-ко-теллурической религиозности, которые, напротив, присутствуют в средиземноморских неарийских или пришедших в упадок арийских цивилизациях (пеласги, критяне и так далее; в Италии — этруски, цивилизация Майелла и прочие).
Но это ещё не всё: обнаруживается родство между следами, найденными в долине Валь-Камоника, и дорийской цивилизацией, характеризующей народы, пришедшие в Грецию с севера и создавшие Спарту; им был свойственен культ Аполлона как гиперборейского солнечного бог. В действительности, согласно Альтхейму и Траутману, эта миграция народов, от которых произошли латины, и завершение которой в Италии привело к основанию Рима, во всём напоминает дорийскую миграцию, породившую в Греции Спарту: соответствующие проявления — Рим и Спарта — родственных рас тела и духа, в свою очередь связанных с собственно североарийскими расами.
Но когда мы говорим об изначальных Риме и Спарте, то очевидно, что это мир неукрощённых сил, сурового этоса, истинно мужественной выносливости и господства над собой. Такой мир едва ли можно найти в так называемой «классической цивилизации», пришедшей ему на смену и от которой, в свою очередь, якобы произошло «латинство» и «единство латинской семьи».
Если же, напротив, к термину «латинский» обращаются по поводу происхождения, можно констатировать полную трансформацию «латинского» тезиса. Первоначальное, истинное «латинство», соответствующее тому истинно арийскому, что содержится в римском величии, относилось к формам жизни и цивилизации, не противоречащим, а, напротив, родственным формам, также позднее проявленным северогерманскими народами перед лицом пришедшего в упадок мира, который был уже не только «латинским», а «романским» и более или менее визан-тинизированным. Напротив, под внешней штукатуркой это предполагаемое латинство содержит разнородные силы, способные держаться вместе только в качестве «мира словесности и искусства», и не более того.
15. РАСА, РИМСКАЯ ИДЕЯ И ИТАЛЬЯНСКАЯ ИСТОРИЯ
Как мы уже сказали, для перехода в сфере расизма от теории к практике одним из основных условий является ясное понимание смысла человеческого идеала, соответствующего наиболее выдающейся расе среди составляющих данной нации. Поскольку народ представляет собой расовую смесь, необходимо занять чёткую позицию в отношении различных его элементов: эта позиция должна быть как внутренней и индивидуальной, так и политической и коллективной. С этой точки зрения раса представляется по существу объектом предпочтения, выбора и решения.